Предел дозволенного. Маша Храмкова

жизнь ее ждет во Втором классе. Впрочем, кем бы ты ни стал, снимать корону величия и вседозволенности всегда неприятно. Глядя на то, как Фелисити сложила руки на груди, словно пытаясь защититься от жестокого мира, Ноа подумал, что будет, если через год они станут соседями? Разумеется, если она не откроет в себе одаренность.

      – А как по твоему, в чем дело с этим термостатом? – спросил Ноа, выходя в коридор. Теперь он был уверен, что просто так не уйдет.

      – Не знаю, – Фел нервно пожала плечами. – Точнее, у меня есть одна версия.

      – Расскажи.

      Неожиданно он оказался к ней так близко, что мог при желании дотронуться. Только это не привело бы ни к чему хорошему, и неважно, какие эмоции вложил бы в прикосновение мистер Ларкетт. То, что они вообще вот так разговаривают друг с другом – немыслимо само по себе, и уже подлежит наказанию.

      Первому и Второму классу нельзя было совершать социальные интеракции без веских на то причин. Даже с родителями они расставались слишком рано: в возрасте восьми-девяти лет среднестатистический гражданин Первого класса начинал жить отдельно.

      Считалось, что одаренность может проявиться лишь до шестнадцати. И этому нельзя было мешать.

      За неформальное общение между гражданами Первого и Второго класса предусматривалось наказание.

      Фелисити могли отчислить из школы.

      Пилота вроде Ноа – просто убить.

      – Кто-то взломал операционку умного дома, – прошептала Фелисити.

      Ноа фыркнул, но тут же взял себя в руки.

      – При всем уважении, мисс, зачем это кому-то?

      – Не знаю! – мисс Стоун всплеснула руками. – Температура повышается не во всем доме, а лишь там, где я сплю! Раньше я спала в большой комнате, но после того, как заметила эти сбои, переехала в гостевую спальню…

      “Кажется, кто-то здесь всерьез верит в теорию заговора”, – Ноа старательно делал вид, что внимательно слушает.

      – В гостевой история повторилась, словно некто сознательно управляет моим термостатом. Теперь я сплю в этой, самой маленькой спальне, но и тут происходит ровно то же самое!

      Когда она закончила говорить, воздуха в ее легких почти не осталось.

      Ноа выдержал паузу, словно давая ей собраться с мыслями.

      – Мой вопрос остается тем же, – спокойно и вкрадчиво проговорил он. – Зачем кому-то поднимать температуру в твоем доме?

      – Чтобы поджарить меня? – Фелисити и сама улыбнулась своей версии.

      Неожиданно, словно заметив, что пилот и впрямь стоит к ней слишком близко, девушка отстранилась и повела его обратно в просторную гостиную.

      – Воды? – спросила она на ходу.

      – Да, пожалуйста, – ответил молодой человек: во рту его давно пересохло.

      Ноа нечасто был в гостях у граждан Первого класса… по-правде говоря, он не мог вспомнить, было ли такое вообще. Ожидая Фелисити в гостиной, он рассматривал ее фотографии с подружками и ловил себя на мысли, что никогда по-настоящему не знал роскоши элиты. Даже будучи