Заблудившиеся. Андрей Троицкий

торговые палатки, возле которых утоляли жажду стаканом воды или дешевого кислого вина. Плоский берег шел дальше к кромке воды. Там, возле моря, сидели, лежали на надувных матрасах или полотенцах немногочисленные в этом году курортники. Сегодня море было неспокойно, налетал ветер. Этот ветер, сухой и теплый, гонял по асфальтовым дорожкам, по раскаленному от солнца шоссе всякий мусор и занесенный с пляжа песок.

      Ветер срывал с Пашкова купленную в городе голубую матерчатую шапочку, и он то и дело хватался за голову, придерживая свой легкомысленный головной убор, чтобы не улетел. Пашков, не привыкший подолгу расслабляться, пребывал в раздраженном настроении. Ему невольно приходилось сдерживать желание сесть за рабочий стол, разложив перед собой чистую бумагу, уйти в работу. Вместо этого ой, как угрюмая тень, плелся за Семеном Дворецким к пляжу, проклиная себя за уступчивость характера. Стараясь отвлечься от неприятных мыслей, он стал обдумывать сюжет рассказа, над которым сейчас работал.

      В поезде их соседями по купе оказались симпатичные молодые влюбленные. За время поездки он узнал об этой парочке многое, остальное додумал, сложил в голове рассказ, осталось лишь перенести его на бумагу. Он поселил молодых людей в этом солнечном городишке у моря в глиняной мазанке. Потом с героями происходили всякие забавные коллизии, в общем, молодые были счастливы. Именно это ощущение героями своего счастья, по замыслу Пашкова, должно создать у читателей ощущение светлое, но непрочное. Слишком хрупок и неустойчив был мирок влюбленных.

      Пашков, опустившись на нее, снял панаму и убрал в карман брюк.

      – Ну, что же вы, присаживайтесь, – сказал он Семену.

      – Окунуться хочется, – ответил тот, продолжая стоять.

      – Волна слишком высокая, никто и не купается.

      – Это даже хорошо, что волны, – сказал Дворецкий и сел рядом. – Послушайте, Алексей Дмитриевич, сегодня утром вам с поездом прислали пакет, какие-то бумаги. На словах передали, чтобы вы это прочли, ну, ознакомились. Нужно, чтобы вы посмотрели, все ли здесь правильно. Я оставлю вам папку и пойду окунусь, чтобы не мешать.

      Он вытащил из объемистой хозяйственной сумки и положил на колени Пашкова красную папку. Встал и пошел к морю.

      Пашков поглаживал папку рукой и наблюдал, как Дворецкий, уже раздетый, вошел в воду, нырнул под набежавшую волну и на несколько секунд исчез под ней. Потом его голова показалась над водой среди пенных гребешков и снова пропала.

      Пашков расстегнул замок папки. Там, сколотые друг с другом, лежали гранки. Писатель заволновался, нашарил в кармане рубашки очки. Теперь волнение мешало ему разобрать текст приколотой к гранкам записки. Наконец, часто смаргивая, он разобрал рукописные строки: «Здравствуйте, уважаемый Алексей Дмитриевич. Перед вами уже набранная рукопись „Штормового предупреждения“. Она принята в одном из московских журналов и, как бы не сглазить, скоро будет опубликована. Просьба ознакомиться. Сообщите, устраивает ли вас правка. От души поздравляю