Секрет золотой карусели. Наталья Александрова

стоящее.

      – А ты? – начал было он, и настроение у меня тут же упало.

      Надо же, а как хорошо было сидеть тут, в тепле, пить кофе и разговаривать. Впервые за долгое время туго скрученная пружина внутри меня не то чтобы распрямилась, но чуть ослабла.

      Стало чуть легче дышать, ужасные воспоминания слегка подернулись дымкой, в ушах перестали звучать крики мужа, перед глазами не стояло его лицо, искаженное злобой и ненавистью.

      Бывшего мужа, тотчас поправила я себя. Точнее, официально пока не бывшего. Только об этом лучше не думать. А пока отговориться занятостью и недостатком времени и поскорее уйти.

      Положение спасла Маруся. Она положила голову Бобрику на колени с намерением выпросить кусок ветчины, от моей булочки ей не было никакой пользы.

      – Ох ты, моя хорошая! – расчувствовался Мишка.

      – Ей нельзя ветчины! – тут же спохватилась я. – Сыру можешь дать, только маленький кусочек.

      – Маруся… – умилился он, слыша чавканье под столом. – А полное имя как?

      – Ты не поверишь, – вздохнула я. – Марсельеза! Она породистая очень, с таким именем ее и купили.

      – Как? Марсельеза? – Мишка захохотал и тут же запел на мотив «Марсельезы»:

      – Отречемся от старого ми-и-ра, отряхнем его прах с наших ног!

      – Мишка, не надо! – взмолилась я. – Прекрати сейчас же! Это плохо кончится!

      Но он меня не слышал и самозабвенно выводил:

      – Нам не нужно златого куми-и-ра, ненавистен нам ца-арский черто-ог!

      Надо же, слова какие-то знает…

      – Мы пойдем по следам наших братьев…

      И вот тут началось. Маруся, прожевав сыр, вылезла из-под стола, села, аккуратно расположив лапы и… завыла. Я-то знала, что это она так подпевает своей любимой песне, но непосвященным людям эти звуки слышались воем.

      – Что это с ней? – подбежала Лариса.

      – Это она так поет, – обреченно объяснила я.

      – Так, замолчали оба! – приказала она, мигом уразумев ситуацию. – У меня все посетители разбегутся!

      И то верно, заглянули в кафе две интеллигентные пожилые дамы, но, увидев самозабвенно завывающую Марусю, решили не рисковать и ушли.

      Ларису эти двое послушались, и в кафе хотя бы на время установилась тишина.

      – Она всегда подпевает, когда «Марсельезу» поют, привыкла уже, потому что люди как узнают ее полное имя – так сразу петь начинают, – объяснила я. – Кстати, Мишка, откуда у тебя такой текст? Обычно по-французски поют или просто ла-ла-ла.

      – А это мне бабушка в детстве вместо колыбельной пела, – ухмыльнулся он.

      Внимая строгому взгляду Ларисы, мы решили уйти, а то и правда у нее неприятности будут.

      – Слушай… – заговорил Мишка, когда мы шли по дороге к моему дому, – ты не думай, что я в душу лезу, но один вопрос все же задам. Ты за эти годы кисть в руках вообще не держала?

      – Так получилось… – голос мой против воли дрогнул, – как переехала от родителей, так и забросила все. Как-то не до того было, работа, потом… потом совсем другая жизнь была…

      – Жаль… –