Секрет золотой карусели. Наталья Александрова

мне почему-то сразу стало неловко.

      – Да я не знаю… – промямлила я смущенно. – Незнакомый какой-то человек…

      – Но вы с ним на снимке разговариваете, и видно, что этот разговор вас волнует.

      – Ну уж и волнует… просто поболтала с каким-то мужчиной, еще бокал шампанского выпила… ну, или, может быть, пару бокалов… знаете, как это бывает…

      – Вообще-то не знаю.

      «Ну и дурак», – подумала я.

      – Интересно, что его нет больше ни на одной фотографии, – протянул капитан.

      И правда нет…

      – Ну ладно, если вы больше ничего не можете мне рассказать о присутствовавших на вернисаже людях, давайте поговорим о картинах. Как вам кажется, какая-то из них может представлять интерес для грабителей? Проще говоря, может дорого стоить?

      Я припомнила выставленные в галерее работы, освежила память, взглянув на снимки, – и честно признала:

      – На мой взгляд, вряд ли. Картины ведь ценятся в зависимости от имени их создателя, а никто из участников выставки за прошедшие годы не приобрел имени. Да и вообще, честно говоря, уровень большинства работ не то чтобы ученический, но… наполовину любительский. Вот разве что Бобрик… в его работах что-то есть, но и у него картины покупают редко и за небольшие деньги. Если бы кто-то захотел получить его картину, купить ее проще, чем украсть из галереи.

      – Вот как… значит, здесь нет дорогих картин?

      – Ну… таких, чтобы дорого стоили – нет. Другое дело, что у тех, кто жил здесь раньше – двадцать, тридцать лет назад, – эти картины могут вызывать волнующие воспоминания. Они могут напоминать детство, юность, молодость… многие дома, изображенные на этих картинах, больше не существуют, они снесены, разрушены. А ведь кто-то в этих домах родился, вырос…

      Тут я взглянула на свою картину, на дом с башенкой…

      Я поняла, что говорила сейчас в первую очередь о себе самой, о своих собственных чувствах, которые проснулись при виде этого старого дома.

      Полицейский внимательно выслушал меня и проговорил с некоторым сомнением:

      – Я много лет занимаюсь преступлениями, связанными с произведениями искусства, но мне никогда не приходилось слышать, чтобы картину похитили из-за нахлынувших воспоминаний. Картины воруют только из-за их высокой цены.

      Тут дверь кабинета открылась, и в него вкатился круглый человек в круглых очках, с лоснящейся физиономией.

      Он скользнул по мне оценивающим взглядом, видимо, сразу решил, что я не представляю для него никакого интереса, и повернулся к полицейскому:

      – Златоусский, Артемий Арнольдович, – проговорил он круглым масленым голосом и протянул капитану визитную карточку с фамилией и номером телефона.

      – И что вы здесь делаете? – удивленно осведомился капитан. – Лично я вас не вызывал!

      – И не должны были, – так же маслено ответил вошедший. – Меня вызвала моя клиентка, Мария Валерьевна Вуячич. Я как адвокат представляю ее интересы…

      – Ах, вы ее адвокат! Но пока ей нет нужды обращаться к адвокату, мы