Секрет золотой карусели. Наталья Александрова

не предложил мне сесть, я сама придвинула себе стул, уселась поудобнее и только тогда ответила:

      – Сейчас я – Угрюмова, по мужу, а Плотицына – это моя девичья фамилия.

      – Ах, девичья! – Он облегченно вздохнул: – Интересно, интересно… Так это вашу картину украли? Значит, вы свои картины подписываете девичьей фамилией? Как бы псевдоним?

      – Как бы нет. Когда я писала эту картину, я еще не была замужем. И подписала ее своей собственной фамилией. – Сама того не осознавая, я разговаривала с ним спокойно и терпеливо, как с маленьким ребенком. В соответствии с его внешним видом.

      – Интересно, интересно… а теперь вы подписываете картины своей новой фамилией?

      – Теперь я их никак не подписываю. Я уже очень давно не занимаюсь живописью. С тех самых пор, как стала Угрюмовой. То есть с тех пор, как вышла замуж.

      На самом деле еще раньше, но я решила не уточнять.

      – Интересно, интересно… а почему, если не секрет? – Он продолжал задавать вопросы с упорством бормашины, которая сверлит и сверлит зуб, невзирая на протесты пациента в кресле.

      Тут у меня резко испортилось настроение. Мне совсем не хотелось объяснять этому целлулоидному пупсу, почему я бросила живопись. Этак и до проблем с мужем дойдет, а уж про такое я вообще не собиралась никому рассказывать.

      Видимо, он понял что-то по моему лицу, потому что взмахнул маленькими ручками и проговорил:

      – Впрочем, не важно… лучше ответьте вот на какой вопрос: как вы думаете, почему украли именно вашу картину?

      – Вот уж этого я точно не знаю! На этот вопрос скорее вы должны ответить.

      – Что ж, может быть, и отвечу… со временем. – Он наклонил голову и посмотрел на меня искоса, при этом в бледно-голубых его глазках появилось выражение… я не поняла, что они выражали, но явно были не похожи на кукольные.

      – Еще вопросы у вас есть? – Я поерзала на стуле.

      – Конечно! – Он побарабанил по столу своими детскими пальчиками и поболтал под столом ножками в детских ботинках, а потом спросил, пристально глядя на меня: – Как давно вы знаете Марию Валерьевну?

      – Кого? – переспросила я удивленно.

      – Хозяйку галереи.

      – Милану?

      – Ах, ну да, Милану.

      Оказывается, на самом деле она Мария… ну и чем ее не устроило это имя? Хотя какое мне дело?

      – Так как давно вы ее знаете?

      – Несколько дней.

      – Как это – несколько дней? – на этот раз он, кажется, удивился.

      – А вот так. Неделю назад я о ней даже не слышала.

      – Не слышали? Очень странно… а вот у меня имеются достоверные сведения, что вы с Миланой… с Марией Валерьевной Вуячич учились в одной и той же художественной школе. Как-то, знаете, одно с другим не сходится…

      – Ну да, мы с ней действительно учились в одной школе, только она на несколько лет старше… то ли на пять, то ли на четыре. Вот вы, к примеру, помните тех, кто учился в одной школе с вами, но на несколько классов старше?

      – Нет, не помню… – честно признался капитан, но тут же сделал строгое лицо и проговорил: – Вообще-то здесь я задаю вопросы. А вы на них должны отвечать,