Мир Сил. Николай Ханов

еды не ощущался. Все чувства будто умерли. Осталось только зрение… Я видел красно-оранжевые отблески заходящего солнца. Лучи прорывались через узкое окно и отпечатывались на сером камне. Я сидел и смотрел на них. Смотрел, пока они не стали кроваво красными. Кровавые отпечатки медленно потускнели и растворились в тусклом камне стен.

      Я один. Есть только пустота внутри меня.

      Глава 1-6

      «Ад» – вполне подходящие слово для описания проходящих дней. Каждый день был адом. Он начинался рано утром, когда надо было встать, одеться и заставить себя подняться по лестнице на тренировочную площадку, преодолевая тошноту и слабость. Потом ад из бесконечных изматывающих упражнений – этот ад легче. Легче, потому что не нужно думать. Просто выполняешь приказы. Выполняешь, пока могут двигаться мышцы.

      Если что-то делаешь не так – наступает боль. Эта боль лишь бледное подобие той, первой, самой страшной боли. Но это подобие пугает. Пугает очень сильно, одним напоминанием о том, что та боль может вернуться. Страх заставляет двигаться… двигаться даже если кажется, что не я могу сделать больше ни единого шага. Меня выжимают до конца, каплей за каплей выкручивая мускулы и сухожилия. И мне все равно… Лишь бы не возвращалась боль.

      Иногда я вспоминал о доме. Воспоминания – единственное убежище в этом аду. Хотя сначала я старательно избегал думать о своем мире. Любое неосторожное прикосновение к запретным уголкам памяти приносило с собой глухую волну тоски. Родители, институт – сейчас все кажется таким далеким, нереальным. Лица друзей… иногда они сами собой мелькают перед внутренним взором. Они приносят с собой боль, уже не физическую – духовную. Но даже это лучше реальности. Исключая тех моментов, когда я вспоминал мать. Это было хуже всего.

      Люди устроены странно. Они совершенно не ценят то, что у них есть. Только потеряв, понимают, чего лишились. Так и я… Только оставшись в одиночестве, я понял, что для меня значили родители. У меня была семья, были друзья, было будущее, было свое место в мире. Сейчас же остался только ад. Ад на долгие годы. И неизвестность… Неизвестно – выживу ли я. И самое главное – зачем? Зачем мне все это терпеть?

      Но пока я терпел. Не знаю почему, но каждое утро вставал, поднимался наверх и занимался. Тренировался до кровавых мозолей, выполнял упражнения до потери сознания. Потом вставал и снова тренировался. Зачем я это делал? – не знаю. Наверное, все-таки из-за страха. Боль – это страшно. Что будет потом – в момент, когда тяжесть ада перевесит страх? Не знаю, но это тоже пугает. Я стараюсь не думать об этом. Потому что… страшно.

      Ноги распяты в растяжке на поперечный шпагат, в вытянутых руках, параллельно земле, короткие тяжелые палки. Связки нудно стонут, мышцы ног мелко дрожат, руки… я просто не понимаю, почему они еще не упали. Соленый пот, кажется, выступает из каждой поры. Солнце, хоть и не жаркое, но все равно ощутимо печет затылок и плечи. Я стараюсь удержать равновесие, одновременно пытаюсь расслабить ноги – тогда не так больно стоять в растяжке.

      Капля соленого