Бесконечно. До звезд. Навсегда. Ника Климова

откусить себе язык. Спрашивается, чего не молчалось? Салат вон какой вкусный. Ела бы себе да помалкивала.

      – Денис, – набираю полные легкие воздуха и бросаю взгляд в сторону, – ты уже большой мальчик и я прекрасно понимаю, что дружба тебе неинтересна.

      – М?

      – Но ничего другого я тебе предложить не могу, – произношу торопливо на выдохе.

      – А что у тебя есть?

      Нет, он издевается. И заметив мое смущение, тихо посмеивается.

      – Кстати, – решаю сменить тему, – почему смерть Кощея на конце иглы?

      – Смерть Кощея на конце, – задумчиво тянет Денис и притворно хмурится.

      Черт возьми, он все разговоры сводит к одному!

      – На конце иглы, – поправляю его упрямо.

      – Я это и имел в виду, – улыбается он.

      Закатываю глаза. Да, конечно, имел он в виду.

      – Так почему там?

      – Это довольно долгая история и не совсем подходящая в данной ситуации.

      – И все же? – мне надо задержать его на теме, которая не касается секса.

      – Ну, – подливает он еще вина в мой бокал. Наблюдаю как льется желтоватая жидкость, – версий много, на самом деле. Вообще, эта сказка полна скрытых смыслов.

      – Каких?

      Мы дожидаемся смены блюд. Смотрю, как красиво Денис разделывает ножом стейк. Все его движения уверены, расслаблены, никакой суеты

      – Во-первых, сам Кощей, – менторским тоном начинает он свой неспешный рассказ. – Есть мнение, что в образе Кощея воплотился образ бога смерти или демона.

      Перестаю жевать, глядя на Дениса.

      – По другой версии, – продолжает он спокойно, – Кощей – это образ происхождения мира из хаоса.

      – Я больше верю в первую версию, – произношу, вспоминая сказки из детства.

      – Утка у славян всегда считалась символом продолжения рода, поэтому яйцо, собственно, в ней и находится. И само яйцо – это жизнь.

      – А заяц? – ловлю себя на мысли, что мне нравится слушать Дениса.

      – Здесь мнения тоже расходятся. Заяц – символ земного зла, такой же изворотливый и хитрый. Либо его еще связывают с луной. А также с процессом воспроизводства потомства.

      Хихикаю, вспоминая истории про плодящихся кроликов.

      – То есть яйцо – жизнь, утка – …

      – Зарождение жизни, – помогает Денис.

      – А заяц отвечает за сам процесс.

      Не знаю, виновато вино или нереальность рассказа, но мне становится смешно. Он тоже смеется:

      – Интересный у нас получился разговор.

      – Да, – киваю.

      – У тебя красивая улыбка.

      Смущаюсь. В животе сводит внутренности.

      – Спасибо, – благодарю, опуская глаза в тарелку. – А ты откуда все это знаешь? Увлекаешься сказками?

      – Бывает, – отвечает Денис уклончиво.

      Задерживаю на нем взгляд, пытаясь понять, что он скрывает. А ощущение, что Денис не так прост, как кажется, есть.

      – Ты не заказала десерт, – замечает он.

      – Не люблю сладкое.

      – Ты вообще не ешь сладкое? – вскидывает Денис бровь.

      – Практически да.

      – А есть что-то из