Предание о лисьих следах. Александра Рау

самых тонких струнах моей души. Я прекрасно знал, что и в подметки ему не гожусь, но то, что при этом он был эльфом лишь наполовину, делало параллель еще более уничижительной. В моем распоряжении была вечность, которую я мог наполнить чем угодно, ведь в мире обязательно существовало место и дело, уготованные именно мне. Однако по неизвестной мне причине каждый в лесу считал своим долгом указать на то, что планки отца мне никогда не достичь, а охотиться на кабанов и, видимо, однажды быть ими затоптанным – все, на что я мог рассчитывать.

      Ярость обожгла все мое существо. Почему желание помочь не встречает на пути ничего, кроме пренебрежения матери народа? Да, порой матери произносят слова, которые ранят, желая оградить чадо от ошибок и трудностей, но впервые я чувствовал в себе силы воспротивиться навязчивой заботе.

      Я попытался взглянуть на свою жизнь со стороны, и она неожиданно предстала передо мной гладким белым полотном. Сотня лет, а я не совершил ничего, о чем хотелось бы вспомнить. Люди же едва дотягивали до семидесяти, но история жизни любого пекаря или кузнеца была в сотни раз любопытнее моей, и осознание этого факта разжигало во мне огонь, способный превратить в пепелище все на своем пути.

      – Тогда я сам разузнаю, в чем дело.

      Все еще не успокоив внутренний пожар, я вытащил руку из капкана азаани и двинулся вглубь леса.

      – Ты волен делать все, что хочешь, – бросила она вслед. – Но больше не смей мне указывать.

      Глава 7

      Тем же днем я, в составе небольшого организованного отряда, отправился на проходящий в Грее праздник осеннего равноденствия – он проводился каждый год, так же, как и его весенний вариант, и на ярмарках всегда были рады присутствию гостей из Аррума. Юные и любопытные эльфы, в свою очередь, никогда не упускали возможности посмотреть на мир за пределами леса. Да, посещать близлежащие королевства не было запрещено – несмотря на недавнее предостережение азаани, – и все же набраться смелости и объяснить желание побывать среди людей без видимой на то причины мог не каждый из нас. С тех пор, как люди стали отмечать праздники, что столетиями прививал им наш народ, такая причина возникла сама собой.

      Торжество преображало город до неузнаваемости. Если раньше лишь рынок мог порадовать буйством красок и запахов, то теперь даже серые переулки пестрили и благоухали. Бесчисленные лавочки с украшениями из дерева и вырезанными на них рунами, подносы с сочными овощами и фруктами, мешочки с душистыми травами для приготовления пищи и аромата в доме, дорожки, усыпанные опавшими красными и золотыми листьями, – все это превращало обычно серый город в такой, о каком детям рассказывают в сказках.

      Девушки, традиционно носящие в этот день венки из золотистых колосков, кокетливо хихикали, встречая нашу повозку по дороге к рынку. Как представители леса мы привезли на праздник его щедрые дары, а потому скрываться не было смысла; напротив, наше появление заметно порадовало жителей Греи. Отросшие до