Тайны Реннвинда. Сердце тьмы. Леа Стенберг

Нос повесила, губы надула. Не с той ноги сегодня встала?

      – Еще одна шуточка про ногу, и ты лишишься обеих своих. – Фыркает Сара, сжимая его ладонь.

      – Рад тебя видеть, брюзга. – Расплывается он в улыбке, глядя на свою девушку. – Ужасно соскучился по твоим губам, боялся, что забуду, какие они на вкус. – И перехватив смущенный взгляд Сары, брошенный в сторону матери, поворачивается к ней. – Ой, и вы тут. Сделайте вид, что не слышали, ладно? Как дела? – Его глаза перемещаются с ее нахмуренных бровей на маятник, зажатый в руке, а затем на разложенные на его собственной груди черные перья. – Ух, ты… – Бормочет Ульрик. – Собрались устроить вечеринку?

      – И как я могла забыть, почему ты мне не нравишься? – Вздыхает Анна, пряча в карман маятник. – У тебя не язык, а помело.

      – Не сопротивляйтесь. – Усмехается он, глядя, как она собирает перья обратно в мешочек.

      – Чему?

      – Моему обаянию. Это то, что вам так нравится во мне. Обаяние всегда бьет красноречивость.

      – Красноречивость и болтливость – разные вещи. – Перетягивая мешочек тесьмой, ухмыляется Анна.

      – Признайтесь уже, что вы тоже от меня без ума!

      Цыганка вздергивает бровь, Ульрик парирует широкой улыбкой.

      – Ты ему говорил? – Прерывает их обмен любезностями Бьорн вопросом, обращенным к отцу.

      – Нет. – Отвечает Асвальд, складывая руки в замок.

      – О чем? – Морщит лоб Улле.

      – Ты помнишь что-нибудь о нападении на тебя? – Спрашивает у него Бьорн. – Помнишь, как оказался в больнице?

      – Ты про мужика с клинком? Отца Микке? – Лицо Ульрика мрачнеет. – Я почти одолел его, когда он снова подобрал его с пола и… – Он зажмуривается на секунду. – Я даже не понял сразу, еще продолжал драться, а потом ощутил слабость…

      – А потом? Ты помнишь, что было дальше?

      Улле хмурится, глядя на друга.

      – Я слышал голос Сары. – Вяло пожимает плечами. – Затем очнулся уже здесь, увидел врачей, дядю Асвальда, потом ко мне пустили родителей.

      Мы переглядываемся друг с другом, и это не укрывается от Улле. Он пытается приподняться, но, почувствовав боль, оседает обратно на подушки.

      – И больше ничего? – Склоняется над ним Бьорн.

      – А было что-то еще? – Искренне недоумевает Ульрик. Но никто ему не отвечает. Тогда он впивается взглядом в Сару. – Что я пропустил?

      Она забирает колечко, которое уже успело скатиться с груди Ульрика и лежит теперь рядом с ним, на простыни. Сжимает его в кулаке, тяжело вздохнув.

      – Ничего хорошего. – Тихо говорит Сара. – Ты умер, Ульрик.

      – Но я… – Он принимается ощупывать себя. – Я…

      – А Нея не дала тебе уйти.

      – Нея… – Улле уставляется на меня. – Подожди. Нея, ты что… – Он осекается, когда я поворачиваюсь к нему так, чтобы он мог видеть вторую седую прядь. – О…

      – Вот именно. – Сара гладит его руку. – Нам очень жаль, прости.

      – Жаль чего? – Нервно усмехается он.

      – Мы