.

с ним вместе мы путались в «Анти-Дюринге», самостоятельно и в полном объеме читали «Капитал»; под его нажимом я согласился поступить в сорок девятом году в университет на филфак, русское отделение, экстернат (в те времена был экстернат – великолепная, удобная форма учения, которая почему-то ныне начисто упразднена). Ну, из университета через год нас выгнали, хотя мы толкали экзамен за экзаменом с некоторым даже блеском, – вышел приказ министра обороны о том, что будущие офицеры не имеют права получать второе высшее образование. Вероятно, смысл приказа был в том, что офицеры, получившие второе образование, при первой трудности с легкой душой могут драпануть со службы: на гражданке-то у них профессия будет.

      Многовато моих друзей ушло из жизни самовольно. И женщины так уходили. И светоносные русские девушки, выдумывающие сами себя, а потом напарывающиеся на будничные мифы и беспощадные рифы…

      Двадцать девятое июля, День Военно-Морского Флота.

      В 17.00 отшвартовались от причала № 41 Ленинградского торгового порта.

      Перед нами отходит к Кронштадту мощная грозовая туча. В ней полыхают молнии и вызывают треск в рации. Догоним мы тучу или нет? Лучше не догонять – в грозовом ливне видимость равна нулю, а впереди узкость.

      Поздновато нынче уплываем. Прошлый раз на «Державине» День ВМФ мы с бессмертным Фомой Фомичом праздновали уже на Диксоне.

      В. В. по радиотелефону связывается прямо из ходовой рубки с супругой.

      Мария Петровна была на судне до самого закрытия границы. И потому я спрашиваю:

      – Думаете, она уже успела добраться домой?

      – Живем-то рядом с портом. А вы куда-нибудь будете звонить?

      – Нет. И так слишком долгое прощание.

      Грозовые разряды затрудняют разговор по радио, но слышно, как Мария Петровна просит супруга не скупиться на радиограммы.

      Он это обещает, но как-то уклончиво. А вот, мол, звонить из Мурманска будет обязательно.

      Мария Петровна раздражается, кричит раздельно:

      – Мне!.. Нужны!.. Твои!.. Радиограммы!.. Не!.. Ленись!..

      Туча продолжает отступать перед нами. Вероятно, она уже над самым Кронштадтом.

      Прошли нефтебаки и насыпную часть Морского канала.

      Между свинцовой водой и свинцовым небом алыми язычками дразнятся буи, ограждающие правую сторону фарватера. Дождик прикапал – теплый, летний… «А просто летний дождь прошел, нормальный летний дождь… Мелькнет в толпе знакомое лицо…»

      Кажется, уплывать в грозу – хорошая примета.

      – Какая у меня до Мурманска главная задача? – спрашиваю у В. В.

      – Ваша задача – отдыхать, отсыпаться, выкинуть из головы вчерашние заботы и последний рейс на Антарктиду. В Арктике лед другой. Он, конечно, без всяких там ужасных айсбергов, но, сами знаете, подлый, как те люди, которые наших голубей украли.

      – Ну это уж вы слишком арктические льды причастили. Слава богу, они нас пока не слышат.

      Молодой пижонистый лоцман демонстрирует историческую образованность, вычитывая из записной книжки:

      – «А