Время собирать камни. Оксана Рум

приходя в себя лишь на время. Следующие три дня ей потребовалось, на осознание всего что случилось, и всех последствий. И только последние пять дней она более или менее провела спокойно. Вот только, еще не хотелось бы кричать, от отчаяния.

      Наконец, когда мама успокоилась, Татьяна могла «проснуться». Как она и предполагала, на нее смотрели покрасневшие глаза, но зато на лице Ольги Михайловны сияла улыбка. И пусть она была чересчур радостной, но мама больше не плакала. Татьяне ничего не оставалось, как улыбнуться в ответ, дабы поддержать мамин спектакль.

      – Привет, мам.

      – Моя девочка, – поцеловав дочь в лоб, женщина ласково провела по короткому ежику, который пришел на смену длинным светлым волосам Татьяны. – Ты хорошо себя чувствуешь?

      Однозначный вопрос, требующий ожидаемого однозначного ответа.

      – Хорошо, мам. Не волнуйся. Здесь обо мне хорошо заботятся. Как папа? – было просто необходимо перевести разговор на другую тему, потому что меньше всего она хотела говорить о своем самочувствии.

      – Ты же знаешь. Работает. Я думала, на пенсии он будет больше отдыхать. Но студенты по-прежнему идут непрерывным потоком, с утра до вечера. Он приедет к тебе позже.

      Татьяна заметила, что мама волнуется больше обычного. Ее явно что-то беспокоило. Ну, если не считать того, что ее дочь в больнице и возможно останется калекой.

      – Мам, что-то случилось? – встревоженно спросила Татьяна, на какой-то момент даже забыв о боли, что снова терзала ноги.

      Ольга Михайловна немного удивленно взглянула на дочь. Взяла за руку и погладила холодные пальцы.

      – Милая моя. Я знаю, что ты, наверное, уже все решила. И ты давно уже взрослая и сама принимаешь решения. Но все-таки я хотела тебя попросить. Вернее, хочу, чтобы ты подумала.

      – О чем, мам? Я уже начинаю волноваться!

      – Нет! Не волнуйся. Просто мы с папой, слышали, как Дмитрий говорил Альбине, что после выписки заберет тебя к себе.

      – Правда? Он так сказал?

      – Да, – Подтвердила женщина, и взволнованно продолжила. – Дочка, ты не подумай, мне и папе, очень нравится Дмитрий. И если ты свяжешь с ним жизнь, мы будем только счастливы. Ты знаешь, что мы никогда не противились твоему выбору, и во всем тебя поддерживали. И сейчас не собираемся настаивать. Мы так любим тебя, доченька. Но мы с папой решили… Таня, мы считаем, что самым лучшим для тебя, будет переехать к нам. Я твоя мама и я хочу заботиться о тебе.

      Ольга Михайловна не сдержалась и снова расплакалась, прижимая руку дочери к своей щеке и покрывала тыльную сторону ладони поцелуями. А Татьяна закусила губу, чтобы не разрыдаться самой. Только сейчас она поняла, как желала и в то же время страшилась того момента, когда ей надо будет покинуть эту палату. Она так хотела домой. Но никогда не признается, что думая о доме она представляла вовсе не квартиру родителей или Дмитрия. Слова мамы о том, что Дмитрий хочет забрать ее к себе, взволновали ее, но Татьяна пока не представляла, как это может