Невезение. Сентиментальная повесть. Виталий Авраамович Бронштейн

плакала.

      Через пару месяцев Витя не выдержал и в пьяном виде наведался домой к художнику. Большой художник оказался маленьким плотным человечком в очках с облезшей металлической оправой и потертых джинсах. Он никак не мог взять в толк, что Вите нужно, и на всякий случай почему-то повторял, что деньги, взятые в долг у какого-то Зюни, он почти все вернул, телевизор у него из пункта проката, и изымать его в счет долга по закону не положено. Кстати, задолженность у него не пять лет, как у соседей, а всего десять месяцев, и вообще это хамство немыслимое – присылать человека и отрывать мастера от творческой работы…

      Судя по веселым возгласам и громкой музыке, доносившейся из квартиры, эта работа спорилась и без его присутствия. Художника несколько раз окликали, и он стал пытаться закрыть обшарпанную дверь своего жилища. Ему очень хотелось вернуться в свою комнату, где только – только приступили к хоровому пению. Пели недружно, вот тут-то и стало ощущаться отсутствие хозяина.

      Чтобы не затягивать неприятную историю дальше, Витя наглядно проявил свой характер, и на вопли хозяина из квартиры выскочил волосатый поджарый хлопец с повадками уличного громилы. Он оттер Кривосуйко-Лещика внутрь и стал хватать непрошеного гостя за грудки.

      Через полчаса, когда Витя уже попал в милицию, дать каких-либо вразумительных пояснений своему поведению он не смог. Не начинать же рассказывать о коллективном походе в музей…

      Бригада пыталась взять его на поруки, но из этого ничего не вышло по причине перебитой челюсти пострадавшего. К сожалению им оказался не мерзавец Кривосуйко-Лещик, успевший в последний момент укрыться в туалете, а его заступник, оказавшийся сыном начальника городского управления культуры. Возмущенная творческая общественность требовала достойно наказать злобствующего хулигана. Жена на суд не пришла. Вите дали два года.

      ***

      Окончив работу, я вышел. Витя терпеливо ждал у входа. Мы закурили.

      – Ну, рассказывай, как дела? – предложил он.

      – Дела как дела, вот, тружусь помаленьку.

      В зоне мы особенно близки не были, просто Витина история в свое время была у всех на устах.

      – Давно откинулся? – поинтересовался Витя.

      – Два месяца назад. А ты, помнится, освободился почти на год раньше…

      – Не на год, а на полтора. Знаешь, как на свободе каждый день ценится? А ты мне целых полгода хочешь скостить!

      – Да не бери в голову, расскажи лучше, как тебе удалось устроиться. Гляжу: ты нормально одет, прекрасно выглядишь, вот только жирком стал чуток заплывать… Ну и, как ты на воле, дружище?

      – Да все путем, живу, что надо. Работаю в той же бригаде. Мы с Клашей понимаем друг друга, у нас полный порядок.

      Имени его жены я не знал и поэтому осторожно поинтересовался:

      – Давно женился?

      – Да уже пятнадцать лет! – радостно воскликнул Витя, – это ж моя ненаглядная!

      Чувствовалось, что он очень доволен жизнью и своим счастьем готов делиться