Наблюдая за Большой медведицей. Сергей Николаевич Зинченко

флягу горлышком вниз.

      Кира поднялась с земли, выплюнула изо рта траву. Могильников прищурился, присмотрелся к девушке, подошёл ближе.

      – Что? – поморщилась Кира.

      – Макияж отличный на глазу, явно след от оружейного приклада, – последнее слово он проговорил чуть тише.

      Кира приложила руку к левому глазу – немного опух… – Что же вчера было?

      Могильников молчал, смотрел на флягу и пытался понять, откуда в ней взялось молоко.

      – Я вас не помню… – протянула она и ещё раз просканировала глазами подозрительного патологоанатома. – Хотя, думаю, это к счастью, что я вас не знаю, – девушка отвернулась от него, и встала.

      Могильникова эта фраза явно зацепила. Он убрал флягу, достал из кармана патрон, зарядил… Но остановился. Повесил ружьё обратно на плечо и ушел к своей палатке.

      Когда раздался выстрел, Тощий упал на землю возле большой зеленой палатки, свернулся калачиком и закрыл голову руками. Кира надела второй ботинок и, похрамывая, подошла к нему.

      – Не убивайте меня! У меня бабушка одна, мама одна, папа один, я один…с братом… – стонал Тощий.

      Кира присела на корточки, похлопала его по лечу:

      – Эй, родной, косолапый ушёл, поднимайся!

      – Я умер, да? Медведь съел? – продолжал вопить Худогубкин.

      – Вставай говорю, балда! – повторила Кира.

      Тощий повернулся, посмотрел на девушку и заплакал.

      Кира влепила ему пощёчину, тот прижал руку к щеке и посмотрел на нее глазами обиженного олененка. Девушка вздохнула, поднялась и протянула ему руку:

      – Вставай, у нас есть проблемы посерьезнее, чем твои истерики!

      Тощий послушно поднялся.

      – Тебя, вроде, припоминаю, – протянула Кира: – Неуклюжий, трусливый… Худогубкин? – спросила девушка.

      – Я не трус… – обиделся Тощий. – Миша меня зовут, Худогубкин, но друзья зовут Тощим.

      Кира посмотрела на него, хмыкнула и отвернулась.

      – Чего смешного-то? – насупился Мишка.

      – Впервые встречаю человека, которому кличка подходит больше, чем имя, – ответила девушка, стоя к нему спиной. – Я хоть и не помню ничего толком, но лагерь этот все-таки наш, – она развела руками.

      Могильников расстегнул свою палатку и выгреб оттуда рыбу, банку молока и самогонный аппарат.

      – Я…– хотел, видимо, пошутить Могильников насчет своих ночных «чудачеств», однако, подходящих слов не нашёл, просто добавил: – Я лучше промолчу.

      – Еда… – протянул Тощий, увидев сковородку, на которой еще оставалась картошечка с грибами. К счастью, а может и, к сожалению, ложка лежала прямо в сковородке.

      Кира наблюдала за парнем. Что-то очень сильно настораживало ее в его действиях, но что именно, она не могла никак понять.

      – Миша или Тощий, кажется, тебе не стоит это есть, – сказала она.

      – Ерунда, вкусно очень. Утро не утро без завтрака! – ответил Мишка, отправляя в рот очередную ложку. – Я приготовил по бабушкиному рецепту!

      – «Бабушкиному