Имена. Рассказы. Ренат Данифович Низамов

для проявителей потерялось во времени и только увеличитель в большой черном футляре бессменно пребывала на шкафных антресолях, оберегаемая матерью. Мама, купившая Максиму увеличитель на день рождения, считает это чудо техники вечной ценностью и поэтому он стойко переживал и ремонты и перестановки. Увеличитель всегда представлялся Максиму каким то маленьким яйцеголовым циклопом, своим взглядом выжигающий картинки на бумаге. Рядом на антресолях расположился другой черный ящик- уже подарок от отца- баян.

      "Научишься играть-будешь востребован, будут приглашать на праздники. Свадьбы. С голоду не умрешь"– запомнились музыкальные заветы отца, почему то не упомянувшего алкогольный атрибут данной профессии. Не учил. Воспитывал на собственном примере как не надо пить. И жить. И после долго запоя просто не проснулся. И два черных футляра напоминали Максиму то о чуде восприятия мира через звуки и зрение, то о семейных ценностях, когда коробки стояли на шкафу, подпирая друг друга, то просто о мужском и женском началах. И женское начало в нем возобладало-фотографией он увлёкся основательно, а баян доставали чтобы похвастаться перед гостями музыкальными способностями отпрыска. Хотя тогда Максим и предположить не мог, что время пролетит быстро как прокрученная пленка в бачке с проявителем, оставив в памяти лишь кучу черно-белых фотографий и немного цветных. И с фотографией он по жизни шел долго: в школе без его работ не оставалась ни одна стенгазета, в армии- альбомы служак и отчеты руководства сделали его штатным фотографом, потом работа в фотостудии и участие в выставках, работа для газет и журналов. Славы не заработал. И научно-технический прогресс добил фотографическую карьеру Максима: появились сначала цифровые фотоаппараты, потом и фотики на смартфонах и требующая усердия и знаний работа стала доступна всем. И его художественное фотографирование медленно перетекло в распечатка тестов и фотографирование на паспорт и загранник.

      ***

      Симпатичнаяя женина лет эдак тридцати с раскосыми глазами и короткой стрижкой спустилась с трапа самолета в аэропорту Гаваны. Она долго провожала взглядом суетливых и организованных туристов, боящихся опоздать или пропустить свой автобусный шатл. Когда сограждане разбежались по своим автомобильным чартерам она немного посидев и попив кофе в аэропорту неторопливо спустилась к бойким и крикливым таксистам. "Это теже абхазы или армяне только более смуглые и кучерявые, не торопись, будь жестче и можно уехать за 50 долларов"– сказала она себя подбадривая, ступая на таксистский причал. Немного пообщавшись сторговалась на 120. Это был пожилой упитанный кубинец с вываливающимися щеками и висячими сталлоновскими веками, всем своим видом демонстрировавшим, что таксист- – призвание бога. Он просто назвал цену, не торгуясь и не растрачивая себя в суетливых и бойких беседах с пассажирами.

      Она приехала в Гавану, чтобы развеяться после неудач в личной жизни и выполнить одно старое обещание, которое на протяжении многих лет из=за нереализованности создавало неприятное душевное беспокойство.