Записки старого моряка. Калейдоскоп воспоминаний. Анатолий Кондратьев

горна. Один продолжительный гудок!

      От неожиданности, Кондауров вместе с креслом грохнулся на палубу мостика. Попытался вскочить, но затёкшая нога не слушалась, она подломилась, и он опять упал на четвереньки. А гудки туманной сирены продолжались. Не сообразив сразу, что это такое, второй штурман, всё-таки поднявшись на ноги, бросился, приволакивая ногу на крыло правого борта.

      – Виктор, на левый борт… смотри, что там!

      – Где? Что? Где встречное судно? Ведь если гудок такой громкий, значит встречный пароход, где-то рядом! Но где же он? Море было чистым. Кругом никого. А гудки всё продолжались… Блин, что же это такое? Непонятно. … И тут он неожиданно сообразил… Нога, …блин, затёкшая нога соскользнула и включила нечаянно автомат подачи звуковых сигналов. Включился режим подачи туманного сигнала – «СУДНО НА ХОДУ». А моряки на мостике приняли его за сигнал встречного судна!

      Игорь подскочил к пульту и отключил автомат. Гудки прекратились. Из динамиков радиопеленгатора продолжала звучать лёгкая музыка, как теперь показалось Кондаурову, издевательски громко звучать…

      – … твою мать… – зло выругался он и только успел выключить приёмник, как дверь в рубку с грохотом кремальерных задвижек распахнулась, и на мостик ворвался полуголый капитан, одетый только в спортивные треники с пузырями на коленях. Волосы на голове были всклокочены. На левой щеке отпечатались следы подушки. Спал, видать, бедолага.

      – Что? … Где? … Что случилось? Где встречное судно? Как допустили такое сближение, что он уже гудит нам, бля?

      Электромеха со вторым механиком, как ветром сдуло. Они постыдно ретировались через крылья мостика, оставив Кондаурова один на один с капитаном.

      – Виноват, Вячеславович, … всё нормально, извините. Нет никакого встречного судна. Это я, …случайно включил автомат подачи туманных сигналов… Он, сука, когда надо никогда с первого раза не включается, …а тут, бля, как специально, …сука, с первого раза включился, блин. Ну, виноват, простите.

      Успокоившись, приходя в себя, капитан Ажогин дрожащими от волнения руками зажёг сигарету. Сунув её в рот он уставился на валявшееся на палубе кресло и всё понял.

      – Тааак, значит, так ты вахту несёшь, …понятно…

      Рулевой, от греха подальше, забился в угол на левом крыле мостика.

      Некоторое время капитан задумчиво курил и молчал. Затем, подойдя к чайнику, потрогал его руками – остыл уже… Тут он неожиданно рассмеялся.

      – Что? Сильно грохнулся? …Поделом, …будешь знать… Ну, так будет горячий чай или нет? Где вперёдсмотрящий?

      – Тут я, …вот он я, Вячеслав Васильевич… Щас, момент, ща сделаем… – засуетился Виктор.

      Инцидент на этом был исчерпан. Весь оставшийся до конца рейса переход в Мурманск Кондауров так и не присаживался в это кресло. Урок он усвоил. Только иногда, нет-нет, а бросал на него недобрый взгляд.

      Далее, отрезок пути до Гаваны