Мамочки и папочки. Катрин Корр

Витана есть доля правды: четко зная о его намерениях, мне действительно сделалось спокойнее, потому что больше не приходится играть в угадайки. Почти. Конечно, сказать можно всё, что угодно. Но Витан, думается мне, частенько прибегает к излишней прямолинейности, поскольку она не позволяет растрачивать его время впустую, ведь оно для него очень ценно. Я невольно сравниваю их с Янисом и, надо сказать, меня моментально настигает легкая волна облегчения, ведь они и впрямь очень похожи.

      – Что Янис написал обо мне? – спрашиваю, заметив вздрогнувшие на мгновение уголки правильных губ.

      – Это имеет какое-то значение, учитывая, что я признаю – мое первоначальное мнение о тебе было ошибочным?

      – Меня твое мнение мало интересует. – Это не совсем так, но знать правду ему необязательно. – Но мне хотелось бы узнать, что Янис думал обо мне, когда писал письмо брату?

      – Ты была влюблена в него?

      – А ты умеешь отвечать не вопросом на вопрос?

      – Так, всего лишь маленькое уточнение, – усмехается Витан. – Янис написал только о том, кто ты, откуда, что вас связывает и почему ты согласилась родить от него ребенка. Он не давал тебе характеристик и не высказывал о тебе свое личное мнение. Он просто сообщил мне о твоем существовании.

      Мне не хочется в это верить. Не потому, что я ждала хвалебных слов в свой адрес и комплиментов. Но мне казалось, что мы с Янисом стали друг для друга не чужими людьми.

      – Ты расстроилась, – констатирует Витан, не сводя с меня глаз. – Не стоит этого делать. Письмо было исключительно информативного характера, исключающее любое проявление сентиментальности. А ты на мой вопрос не ответишь?

      – Нет, – говорю и ставлю пустую кружку на стол. Витан успевает коротко усмехнуться, мол ничего другого он от меня и не ждал. Но я продолжаю: – Я не была влюблена в Яниса. Я уже говорила, что мы были просто друзьями. Почему он не рассказывал мне о тебе и своей семье? – спрашиваю прямо.

      – Как ты недавно правильно сказала, Яниса уже нет и на наши вопросы он не ответит.

      – Но есть ты – его родной брат, которому точно известно, почему он так поступил. И почему только спустя пять лет сделал так, чтобы я узнала о твоем существовании.

      Витан молчит и смотрит на меня с нескрываемой усталостью в темных глазах. Не сомневаюсь, что он в силах объяснить многое, что пока остается для меня загадкой. Но он навряд ли снизойдет до объяснений какой-то паршивой официантке, ободравшей его брата до нитки. Не думаю, что мнение обо мне так уж и изменилось. Витан холоден, как и прежде, хоть и пытается подогреть лестной ложью исчерпывающую очевидность.

      К нам поднимается стюардесса Марина и сообщает, что через пятнадцать минут мы сделаем остановку вблизи порта Фусфы. За разговором время пролетело незаметно.

      – Спасибо за чай, – говорю Витану, когда женщина вновь испаряется. Мы навряд ли вернемся к обсуждению того, что интересует лично меня, так что продолжать беседу нет смысла. – Где я могу подождать остановку судна?

      Оглядываюсь