Отрок. Покоренная сила. Евгений Красницкий

душ, тоже через Святое крещение… И волю дать.

      – Кхе… Совсем все с ума посходили. – Дед несколько растерянно огляделся и зацепился взглядом за ключницу. – Листвяна, а ты насчет чарочки-то права оказалась… Да и не одной, наверно. Да… Кхе!

      «Ни хрена себе! Сэр Майкл, а крестник-то ваш, похоже, того – повернулся слегка на религиозной почве. Пошли дурака Богу молиться, он и это самое. Несовместимые с разумной жизнью последствия. Жил себе парень, горя не знал, о конфессиональной принадлежности не ведал, так нет – взяли и окрестили».

      – Васенька, да куда ж они у тебя денутся, вольные-то? – Мать была явно растрогана Роськиным порывом и старалась говорить ласково, чтобы не обидеть парня. – Ведь ни кола ни двора, голову приклонить негде. Ты о людях-то подумал, сынок?

      – Подумал, крестная. Я десятнику Андрею в ноги кинусь, попрошу их для всяких хозяйственных работ в воинскую школу взять. На кухне, там, или еще чего – дело всегда найдется. А за это – жилье и корм. На первое время. А дальше – как бог даст и как сами расстараются.

      – Кхе! А что? Стряпуха в воинской школе и правда нужна будет, – одобрил предложение дед. – Этакую ораву кормить! Да и не одна, а с помощниками. Дело говорит Василий… а и правда – Михалыч! Только никому в ноги кидаться не надо, я приговариваю: быть по сему! Ежели, конечно, Святое крещение добровольно примут. А ты, Михайла…

      – Что, деда?

      – Кхе!.. – Дед приосанился в седле. – Старшина Михаил!

      – Здесь, господин сотник!

      – Я тебя упреждал, что вокруг тебя все время какая-то дурь происходит? Упреждал или нет?

      – Так точно, господин сотник!

      – Так точно? Так точно… – Дед словно бы пробовал на вкус новое словосочетание. – Хорошо придумал!

      – Рад стараться, господин сотник!

      – Кхе! Красота, едрена-матрена… Михайла! Ты мне голову не крути! Все равно с мысли не собьешь! Я тебе приказывал: уймись?

      – Так точно, господин сотник!

      – Так вот: посиди-ка ты дома, внучек, коли раненый, так и отдыхай, лечись. За ворота – ни ногой, ни костылем! Запрещаю!

      «Домашний арест, допрыгались, сэр».

      – Слушаюсь, господин сотник!

      – То-то же. Кхе! Листвяна, где там моя чарка? И парням пожрать.

* * *

      После обеда дед, размякший и подобревший, уединился с Мишкой в горнице.

      – Ну, Михайла, что там с Нинеей?

      – Деда, погоди. Скажи, а нельзя было девку не казнить? Ну наказать как-нибудь…

      – Тьфу, чтоб тебя… Только отходить начал! Думаешь, мне в удовольствие было? Я за свою жизнь всякого навидался… тебе и не снилось, а девку молодую да красивую к смерти приговаривать первый раз довелось. – Дед помолчал, потеребил бороду. – Нельзя было не казнить! В селе, вместе с бабами и детишками, около семи сотен душ – вольных. И только шесть десятков строевых ратников. А холопов, вместе с новыми, аж за четыре сотни набирается. Если слабину дать… Не дай бог. Задавим, конечно, но и сами кровью умоемся. – Дед досадливо стукнул кулаком по колену. – Черт тебя дернул Афоне такой подарок сделать!

      – Не эту