Отрок. Покоренная сила. Евгений Красницкий

Мишка разобрался с несколькими первыми строчками.

      – Чего ж тут не понять, деда? «Юному роду, ничем, кроме воинских дел, себя не прославившему», пора выказать себя на поприще управления.

      – Вот я и говорю: лоботряс! Ничего, кроме того, что снаружи, не видишь.

      – А что еще-то? – не понял Мишка.

      – А то, что у нас в Ратном никогда ничего подобного не было, а у нее – пожалуйста! Еще и подарить может! Поприще, поприще… управлять-то по закону надо, а мы – ни уха ни рыла! Не выказывать себя, а учиться надо! А то так выкажем… Ну баба!

      Дед снова подкрутил усы и послал коня вперед.

      Глава 2

      – Раз-два, левой! Левой! Левой!

      Роськин голос, когда он вот так муштровал свой второй десяток, очень напоминал голос Ходока, скорее всего, потому, что Роська, вольно или невольно, подражал командным интонациям кормщика.

      – Раз-два, левой! Глаголь, Он!

      – Го!

      – Земля, Ук!

      – Зу!

      – Левой! Левой! Левой! Хер, Аз!

      – Ха!

      Молодые голоса отвечали дружно, весело, даже с некоторой лихостью: вот, мол, как мы уже грамоту знаем!

      «Шустро у Роськи дело продвигается. Действительно, такое хоровое разучивание в сочетании с ритмическим движением здорово ускоряет процесс».

      Как назло, практика тут же опровергла Мишкины оптимистические выводы:

      – Напра-во! Левой, левой! Слово, Еры, Рцы!

      – Сыр!

      Отозвались всего два или три голоса.

      «Шустро-то шустро, да не очень. А чего вы хотите, сэр, всего три недели занимаются».

      – Отставить! Почему не дружно? Еще раз: Слово, Еры, Рцы!

      – Сыр!!!

      – Левой, левой! Люди, Ять, Слово!

      – Лес!

      С другого конца двора доносится голос Петьки:

      – Чурбаки стоеросовые, ничего понять не можете, всех нужники чистить пошлю!

      «Совершенно другой стиль: привык на холопов покрикивать. Привезут из Турова купеческих сыновей, они ему за «чурбаков» дадут оторваться. Хорошо, что Никифор задерживается, двумя неделями раньше увидел бы картинку: обе руки в лубках, на морде синяки всеми цветами радуги цветут… Живопись, блин».

      Издалека пистолетными выстрелами раздавались щелчки кнута. Там Немой проводил занятия по верховой езде. Словесных комментариев, разумеется, никаких, только щелканье кнута да изредка скупые жесты. Но ученики его понимали.

      Три десятка на занятиях, один – в карауле, один – на хозработах. Дед не обманул: ребят действительно набралось полсотни. Десять человек из новой родни, двадцать восемь из холопских семей и еще двенадцать дали воеводские бояре из своих холопов.

      Воеводских, конечно, после обучения придется вернуть, но пока – полсотни. Хотя на самом деле больше. Еще трое двоюродных братьев: Демьян, Кузьма и Петр. Кузька, правда, все еще в Ратном – готовит вместе с отцом и мастеровыми холопами оборудование для мастерских. Ну и четверо крестников: Роська, Артемий, Дмитрий и Матвей. Матвея здесь тоже нет – прижился в учениках