Дары инопланетных Богов. Лариса Кольцова

то есть на меня, – поначалу. А потом-то уж я вкалывала годы и годы, живя, как и положено законопослушной жене при муже, полностью от меня закрытом и скупом по необходимости как бы. На самом деле, вы же знаете, поскольку все это знают, Дарон всё тащил в параллельную семью. У меня нет обольщений по поводу мужчин, но согласитесь, желать их обожания это же в природе женщин.

      – Вас тоже не обделяют вниманием. Вы настолько заметны, а уж ваши роскошные волосы с вашим умением создавать столь затейливые причёски, когда вы освобождаете голову от шляпок или тончайших накидок, вызывают такой всплеск восхищения…

      – Женской зависти, так будет ближе к правде. Тогда как животный рефлекторный «всплеск восхищения», как вы обозначили, со стороны мимо проходящих самцов, разогретых жарой, плотной едой или бодрящими напитками, меня не греет.

      – Как вы ко всем беспощадны, госпожа Лата!

      – Пустое дело такое вот внимание, потому разговор о том пустой. А тот седовласый господин отменной наружности, хотя и не юн, тоже ваш знакомец? Вы сидели с ним на бревне в лесопарке, а потом пошли по направлению к «Зеркальному Лабиринту». Вы были столь увлечены беседой, что меня не заметили. Впервые его увидела. Он тут недавно?

      – Кажется, он тут давно. Но он коллега Рудольфа, и я мало что о нём знаю.

      – Наверное, работает на каком-нибудь засекреченном объекте? – Лата тут же забыла о вопросе, утонув восторженным лицом в своей обновке, обнюхивая её как букет цветов. – Что за чудо! Ваша «Мечта» пропитывает своим ароматом абсолютно все изделия. У вас внутри здания стойкий и такой тончайший аромат, как в аристократическом цветнике.

      – Вам виднее. Я не вхожа в аристократические цветники, – ответила Нэя.

      – Как же нет? – спросила Лата.

      – Вам же известно, я лишь по происхождению аристократка, а не по образу жизни, – ответила Нэя.

      – А ваш бывший муж? – спросила Лата.

      – Он вовсе не был континентальным аристократом, – ответила Нэя.

      – И господин Руд тоже не аристократ? – спросила Лата.

      – Нет, – ответила Нэя.

      – А настолько похож… только лучше любого из аристократов, – дальнейших вопросов не последовало. Лата замкнулась в своей тайной, но очевидной для Нэи печали о том, кто недостижим как свод небес над её головой. Задумчивость, охватывая Лату всегда внезапно, спасала не одну лишь Нэю от настырного лазанья по всем помещениям и самым затемнённым углам предприятия, а всех служительниц «Мечты», в души которых она тоже заглядывала, если чуяла там не прибранность.

      Вместо привычной прогулки Нэя прибрела к заветному бревну. Посидела на нём, сгорбившись как старушонка, от наплыва довольно бесформенных раздумий обо всём и ни о чём конкретно, благо никто не видел. Но это она так решила, не заметив Лату, скрытую зарослями. Лата не пряталась, так вышло, но очевидная и проявившаяся в самой позе тоска хозяйки «Мечты» привела её в то характерное возбуждение, когда тайны не просто чужой жизни, а приближённой