Дары инопланетных Богов. Лариса Кольцова

траве, высаженной, по-видимому, местными озеленителями-декораторами окружающих ландшафтов. Хотя слово «озеленители» не совсем было и то. Травы, как и растительность Паралеи, имели настолько многообразные оттенки, что в первое время жизни здесь ошеломляли Антона своим видом.

      – Вода настолько тёплая… – при улыбке её губы становились похожими на идеальный полумесяц с ямочками в уголках. Искренняя доброта придавала её облику нечто трогательное и ребячливое, и Антон поймал себя на явственном желании прикоснуться своими губами к её губам, как будто имел на это право, – Она ласковая, будто живая.

      – Кто? – пробормотал он, не поняв её и резко отстраняясь, придя в себя от наваждения.

      – Вода, – от Нэи пахло речными кувшинками, как будто они в Подмосковье. А тут их и в помине не было. Он заботливо предложил ей сесть на свою сброшенную рубаху, чтобы не досаждали насекомые – отнюдь не декоративные обитатели декоративных трав в том числе. Сам Антон периодически почёсывался от их досаждающих прикосновений.

      – Какой же ты стройный, Антон! – с её волос струилась та самая вода, которую она одушевляла. Намокшие пряди прилипли к щекам и лбу. Антон бережно их отстранил с её прохладного лба. Глаза, едва она перестала улыбаться, взглянули с непривычной, хотя и затаённой печалью. Под глазами залегли заметные тени.

      – В какой уже раз ты говоришь мне об этом? Ну, стройный, и в чём заслуга?

      – Заслуга, скорее, твоих родителей, твоего рода, – она всё с тем же восхищением озирала его, заметно задержавшись на груди, – Ты волосатый? – произнесла она с непонятным оттенком то ли разочарования, то ли изумления. – Окружающие уж точно считают тебя прекрасным мутантом…

      – Не знаю, насколько уж и прекрасным, – смутился он, – Никто о том не сообщил.

      – Я тебе не устаю о том сообщать. А уж мои девчонки впадают в неподвижность при виде тебя…

      – То-то я думаю порой, зачем тебе столько скульптур на территории твоей «Мечты»! – засмеялся Антон.

      – А потом, когда мы садимся с тобой за столик, они проползают в кустах как ящерицы, чтобы следить за тобой из зарослей, – смеялась Нэя.

      – То-то я думаю порой, что это за зверьки таятся в гущине сада, посверкивая оттуда своими глазами, – веселил её Антон.

      – Сознайся, что ты приходишь не ради лишь столичных пирожных и моей утомительной болтовни, но и ради порции их восхищения? – спросила она.

      – Ничуть, только ради общения с тобой, – ответил он, – Если несколько дней не вижу тебя, начинаю скучать…

      – Ты добрый, Антон, но подозреваю, что ты легкомысленный, – заметила она ласково, потому и не обидно, – Поскольку очень часто стал забывать обо мне.

      – Работой грузят, да и тренировки же. Порой приходится жить в подземном городе по несколько дней подряд.

      – Тебя Рудольф тренирует?

      – Ещё чего! Будет он тратить на меня время. Ребята. Иногда мне кажется, он и о существовании-то моём не всегда помнит. Встречаемся,