Мизанабим. Дарья Райнер

дураку понятно.

      Сом кивает.

      Не дурак.

      ☽ ⚓ ☾

      Схронов у Верёвочного братства много. Почти все они – за пределами Крепости, по ту сторону кованой ограды, где не станут рыскать чужаки. Место за протокой глухое, вдали от городских улиц и жандармов: даже от Латунного квартала – окоёма Внешнего круга – приходится долго идти. Дорога до госпиталя, укрытая щебнем, за годы развалилась, просела в середине, ушла под воду змеиным брюхом. Надо знать тропу, чтобы не зайти в болото на радость трясине.

      Но пиявок ноги кормят.

      Настырные они. За два года возвращались не раз: хотели поселиться в западном крыле, а когда не вышло – пытались договориться. Обмен предлагали. Тряпьё залежалое и хлам, которого везде полно. Уж на что не оскудеет Клиф, так это на доски и обрывки цепей: все подвесные мосты в городе сделаны из этого добра.

      А сделка – любая – должна быть выгодна обеим сторонам.

      «Чепуха на рыбьем жире», – отмахнулся на совете Карп. Горчак только хмыкнул. Скат покачал головой. Всё было решено.

      Сом не просил бы их проголосовать, не будь у пиявок с собой ребёнка. Остроглазый мальчуган помладше Ёршика жался к боку молодой и злой пиявки – наверное, сестры. Переминался с ноги на ногу, слизывал с обветренных, покрытых болячками губ снежинки. Поднял с земли камень и бросил, когда уходили. Когда понял, что не пустят.

      Камешек чуть-чуть не долетел, упал у Сомова сапога. Но взгляд мальчишки запомнился.

      Знакомый взгляд.

      Сом знал, что Умбра на следующий день ходила в город. С тёплым свёртком под мышкой. Должно быть, искала. Видимо, нашла, потому что в Крепость вернулась с пустыми руками. Он не спросил. Она не рассказывала.

      Но решение было правильным: пустишь одних – следом приползут другие. Где дюжина бродяг, там и сотня.

      Остерегались поначалу. Готовили отходные пути. Ждали, что приведут жандармов – сдадут братство за сухарь или медный хол. В отместку.

      Но нет. То ли смирились, отыскав другое место, то ли у гиен нашлись заботы поважнее: Клиф – не мирный город, в нём случается всякое. Не только карманные кражи, но и драки, убийства, эпидемии…

      Много всего.

      ☽ ⚓ ☾

      От колодца до ограды – рукой подать. Оголовок стоит в месте, которое называют Заплатой: когда госпиталь обносили чугунным забором, что-то не сошлось в расчётах, и угол остался пустым. Ни ворота, ни калитка здесь были не нужны; пришлось заделать простой металлической сеткой, которая до сих пор смотрится, как если бы кусок мешковины нашили на свадебное платье.

      Вокруг – заросли бузины и безымянных сорняков. Сухие стебли бьют по коленям, репейные колючки остаются на штанинах.

      Колодец половинчатый. С северной, городской, стороны камни покрыты лишайником, с южной, обращенной к морю, – чисты и серы.

      Сом подходит и решительно ставит ведро. Плеснявки нет.

      Только на крышке, слегка отодвинутой в сторону, лежит мёртвая птица. Размером меньше ладони, с переливчато-синими крыльями и раздвоенным хвостом.

      – И что это значит? – Сом не ждёт, что ему ответят, но спрашивает