Музыка ночи. Эйлин Росс

сказал самую великую вещь в мире и при этом унижал взглядом.

      Повисла напряженная тишина. Я смотрела на препода в упор, сдерживая слезы. Нельзя показывать слабость, тем более перед ним, когда он в пяти метрах от меня стоит и только ухмыляется.

      Я молча встала, захватив сумку, и под взгляды студентов спустилась и прошла к двери.

      – А что, знания уже не нужны? Далеко ли собралась, Гордеева? – Усмехнулся этот индюк.

      Я развернулась, уже схватившись за ручку двери, улыбнулась самой ненавидящей улыбкой и проговорила:

      – Так Вы сами сказали… – Он тут же свел брови к переносице. – На панель! – Открыла и выбежала в коридор.

      Только когда за моей спиной громко хлопнула дверь, я выдохнула с облегчением. До конца пары всего оставалось двадцать минут, а до конца занятий сегодня – три часа. Я прямиком зашла в учебную часть, где сидело всего два человека. Марина Викторовна, вела у нас музыкальную литературу и Роман Александрович – хоровое пение.

      Не собираюсь прятаться и умалчивать о том, что только что произошло. К тому же и при свидетелях. Я привыкла отстаивать свою позицию и права.

      Первым подал голос мужчина:

      – Ксюша, что-то случилось? Почему не на парах? – Начал Роман, оглядев меня с ног до головы. Заметил сумку, задержал взгляд.

      Марина Викторовна молча ожидала моего ответа, чуть ли не раскрыв рот от моего взъерошенного вида.

      – Извините, если побеспокоила. Я ушла с пар, потому что Борис Петрович меня прилюдно оскорбил и унизил.

      Дальше меня начали расспрашивать подробнее, что произошло. Чувствовала себя и защищенной, и в то же время ябедой какой-то. Но ведь это нормально – отстаивать свои права. Оскорблений не потерплю. Тем более я рассказала это одним из самых понимающих преподавателей во всем заведении. Они и успокоят, и разберутся по справедливости.

      А для большей достоверности я пустила почти искреннюю слезу.

      – Ты не волнуйся. Во все разберемся, Ксюшенька! – Марина легко погладила меня по плечу, посмотрела с теплом, отчего сразу стало комфортнее. Теперь я точно знаю, что из-за этого инцидента я не окажусь крайней, а Бородавочник получит заслуженное наказание.

      Позже я ушла домой. Смысла не видела сидеть еще две пары с этим же преподавателем. Как назло поставили все предметы именно с ним из-за того, что половина учителей уехали на какую-то конференцию, забрав с собой добрую тридцатку студентов.

      До собеседования оставалось еще достаточно времени, поэтому я первым делом по пути домой зашла в магазин и купила продуктов на свои последние деньги. Катя будет у ярости, если я не смогу устроиться и сюда, что вообще будет полным провалом.

      Сделала макияж, хоть и не всегда пользовалась косметикой. Считаю себя достаточно симпатичной, чтобы портить кожу химией. Однако, сейчас накрасить ресницы тушью не помешает. Серых мышек с мешками под глазами никто не любит.

      Платье немного помялось в сумке, но время есть его погладить. Да и другого не было. Открытые руки, с достаточно глубоким