Падший ангел за левым плечом. Татьяна Степанова

Сиваков не строил иллюзий. – Он не такой идиот, чтобы оставлять свою визитку на подручных инструментах. Я не о пальчиках говорю. Я говорю о следах других – почва, микрочастицы, пыль с подошв его чертовых ног.

      – Как на полу?

      – С пола мы тоже ничего не соберем. Пол бетонный, это дохлый номер. А ящик деревянный. Это другое. Он на этот ящик вставал.

      – Почему ты так решил?

      Сиваков повернулся к страшной «инсталляции» на стене.

      – Люди обычно пишут на уровне своих глаз. Это непроизвольно получается – во многих случаях так удобнее. А по этой детали мы можем установить рост убийцы. Только не в этом случае. Он и это предусмотрел. С определением роста не получится, потому что надпись – я сразу это увидел – слишком высоко.

      – Да, высоковата. Не то чтобы очень, но…

      – Убийца вставал на ящик, когда все тут прибивал и писал. Потом отшвырнул его подальше за машину.

      – Ты хочешь сказать, что убийца мог быть и небольшого роста?

      Сиваков молчал.

      – А как насчет физической силы?

      – Пила – электрическая, молоток пневматический. Инструменты полдела сами делают, облегчают задачу. – Сиваков говорил все это цинично, но на стену… на стену он смотрел, не отводя глаз. – Труп он из холла не перенес, а волоком приволок. Может, и надпись столь короткая «Мщу», потому что ему рукой отрезанной тяжеловато было орудовать. Кость у нее, у Полины, широкая. Так что не могу я сказать, что тут большая физическая сила потребовалась. Но и опровергнуть это мне пока нечем.

      Гущин молча созерцал участок, открывшийся им из-за поднятой двери гаража.

      Катя пыталась составить себе о доме полковника Вавилова цельное представление. Двухэтажный дом, новый. Сам построил его себе, взял кредит, ипотеку? Внизу – просторный холл, переходящий в гостиную с диваном и телевизором, и кухня. Супружеская спальня и другие комнаты наверху.

      Тело Полины Вавиловой до сих пор лежало в гараже. Эксперты делали свою работу.

      Такая молодая…

      Она такая молодая…

      Крашеные светлые волосы…

      Эта рана на ее горле как алый цветок…

      Ноги согнуты, неестественно подвернуты…

      Ну да, ОН же «работал» тут с ее телом, орудовал электропилой… Это называется манипуляция. ОН манипулировал с трупом, потому что хотел, как сказал Сиваков, получить «подручный материал» для надписи.

      Чтобы оставить нам указание на ясный и недвусмысленный мотив.

      И чтобы вселить ужас в наши сердца.

      Катя видела женские руки – там, на стене.

      И женское тело, лишенное рук.

      Хорошо, что полковник Вавилов больше не смеется там, за стеной… И не называет ЕЕ Венерой Милосской…

      Когда бывшие начальники уголовного розыска бьются вот так в истерике, в бессильном отчаянии, потеряв самое дорогое…

      Какая же она молодая – эта Полина, его жена. Ей всего двадцать лет.

      – Во всем этом есть что-то нечеловеческое. –