Ворон ворону глаз не выклюет. Том I. Алина Рун

знак. Закончим на сегодня, – объявил Берислав и только тогда вспомнил о существовании стула, рухнув на него. Его Хранительница, Адда Гирд, налила в бокал вина, но он скупо улыбнулся и покачал головой.

      Помнится, когда юная София начала проявлять излишнюю самостоятельность, отец настоял на охране. К подбору кандидатуры он подошёл ответственно, ведь выбирал человека, который станет хранить его единственную наследницу. Выбор пал на Адду Гирд, уже тогда она была одной из лучших, но София наотрез отказалась доверять ей свою жизнь. Мисс Гирд напоминала оживший идол, грубо вылепленный из глины, – перед их встречей София успела начитаться жутких историй о степняках. Следующим кандидатом отец привёл Виктора – молодой, красивый, безукоризненно послушный и свирепый в бою, как тут было устоять? Столько лет они провели вместе, но хватит ли у Софии решимости отозвать его? Виктору нельзя возвращаться с ней на север. Наверняка он будет зол, расстроен, не поймёт, почему его заменили другим Хранителем – зато останется жив.

      Ступеньки мелькали перед глазами; проклятые лестницы, подъём по ним занимал маленькую вечность. София потёрла виски, она вновь слышала отзвуки гула в ушах. Переживания о Викторе как ветром сдуло. Ей нет дела до Хранителя, он лишь безликая тень, помеха. Важны те, другие люди, нужно что-то сделать с ними, крючок, крючок, но как…

      София спешила скорее закрыться в спальне, но Виктор вскинул руку и не дал захлопнуть дверь.

      – Всё наладится, – прошептал он, пытаясь убедить в этом то ли Софию, то ли самого себя.

      – Не беспокойтесь обо мне, я справлюсь.

      Прикосновение пальцев к щеке помогло Софии вырваться из омута, в который из раза в раз затягивало её разум.

      – Я от тебя никуда не денусь, – неловко улыбнулся Виктор, будто услышав её мысли или же прочитав по глазам.

      Увы, как и с незабудками, на этот раз он понял всё совсем не так, как надо.

      Глава № 2. Коньяк и кот

      Столько пятен. Их слишком много. Ублюдки в синих мундирах могут быть совсем рядом. Стук во входную дверь заставил замереть от ужаса, внутренности сжались в болезненный комок.

      «Уже?! Меня нашли так быстро?» – Хейд застыл с мокрым комбинезоном в руках. Здесь его и убьют. Повесят. Застрелят. Прикончат рядом с сортиром.

      Дверь никто не выламывал, лишь визгливо ругалась соседка: «Трубы воют уже минут двадцать! Весь квартал успел бы за это время перемыться. Хорош тратить воду, приблуда ты степная!» Можно выдохнуть. Хейд склонился над ванной, пытаясь разглядеть капли крови на комбинезоне. Мерещились десятки, сотни, тысячи крапинок, он высматривал их на чёрной ткани с нездоровым, отдающим лёгким безумием упорством. Из гостиной, пробиваясь сквозь шум воды, волнами лился голос Элли Белл. Весь день крутили запись её новой песни:

      Эй, ты видишь?

      Видишь дирижабль над головой?

      Он ждёт нас – но мы обратились в прах.

      Голос резко взвыл и стих, съеденный помехами. Из-за ржавых труб вода была грязная,