Гробница вервольфа. Лариса Соболева

мосток, свесив ноги. Снова запела что-то грустное и тихое, болтая ногами, как ребенок.

      Уварову захотелось посмотреть на нее ближе, он оттолкнулся веслом от дна – здесь было неглубоко, и лодка заскользила к причалу. Девушка заметила его, прервала пение, но не испугалась:

      – Кто здесь?

      – Не бойтесь, сударыня, – поспешил сказать Уваров полушепотом, чтобы не спугнуть ее. – Я слушаю всегда, когда вы поете…

      – Я вас не знаю, – подскочила она.

      – Не убегайте, прошу вас! У меня нет дурных намерений!

      Девушка замерла, но фигура ее осталась напряженной, она была готова убежать. Лодка стукнулась носом мостков, затем коснулась их боком. Уваров взялся за деревянный выступ и заговорил торопливо, но негромко:

      – Я всего лишь хотел послушать вас ближе. Вы чудо как хорошо поете. Прошу вас, не уходите… спойте еще…

      Вопреки его ожиданиям девушка подошла, присела, рассматривая дерзкого незнакомца в лодке. Наконец и Мишель смог разглядеть ее. Старомодное платье свободного кроя было бледно-голубого цвета. Благородные черты, тонкие линии, большие глаза (жаль, не видно, каковы они цветом). И волосы пышные, перехваченные голубой лентой, спускались до бедер. Да не русалка ли она? Уваров улыбнулся, глядя на нее:

      – Вы на меня смотрите, будто я разбойник. Вам страшно?

      – Нет. Я не видела здесь чужих. Откуда вы?

      – С противоположного берега, там моя усадьба. Спойте, сударыня, ради вашего пения я пересек озеро.

      Больше не пришлось просить. Она устроилась на мостке, подняла глаза к луне, вдохнула и запела. Уваров слушал, сцепив руки в замок и подперев ими подбородок. Слушал и думал, как же все это необычно, ново. Хотя незнакомка уже не казалась странной и неземной, напротив, она была живой, настоящей, гораздо лучше, чем он воображал. Когда она замолчала, он так и сидел, задумавшись.

      – Вам понравилось? – тихо спросила девушка.

      – Разумеется, сударыня.

      – А почему вы меня не хвалите?

      Ее бесхитростное откровение вызвало улыбку.

      – Разве мое появление здесь не лучше всякой похвалы?

      – Верно, – удивилась она. – Как вас зовут?

      – Простите, я не представился, – поднялся он. – Михаил Аристархович Уваров.

      Лодка закачалась на воде, Уваров тоже покачнулся, незнакомка схватила его за плечи, встав на колени:

      – Осторожно!

      А он непроизвольно схватился за нее. Это было дерзко, и Уваров опустил руки, извинившись:

      – Простите. Друзья и близкие зовут меня Мишель.

      – А мне нравится Михаил. Наверное, ваша мама звала вас Мишенькой.

      – Так звала меня няня. А мама – Мишелем.

      – А меня зовут Шарлотта.

      – Скажите, мадемуазель Шарлотта, почему вы поете ночью?

      – Я люблю ночь… луну… темную гладь озера… люблю, когда все спят, а я остаюсь одна… А вы, Михаил Аристархович, любите все это?

      Она говорила просто и ненадуманно.