Зов генов. Тигрис Рафаэль

очень похожи, будто родные сёстры.

      Как только Жасмин увидела Элен, то буквально обомлела. Она была точная копия её юности – практически реинкарнация.

      – Я обожаю ваши песни и часто их слушаю, – сказала с восторгом Элен.

      – Неужели? Они же теперь устарели.

      – Ничуть не устарели. Все диски с песнями Жасмин с Монмарта я бережно храню и слушаю.

      Жасмин вопросительно посмотрела на Джулию.

      – Да, да. Не только слушает, но и, подражая тебе, подпевает. Ты скоро в этом сама убедишься.

      Доехав домой, Джулия проводила Жасмин в дом отца.

      – Устраивайся по удобней. Комнат много, можешь выбрать любую спальню, здесь всё к твоим услугам. Отдыхай, встретимся позже.

      После долгого перелёта и смены часовых поясов Жасмин действительно нуждалась в отдыхе и, приняв душ, сразу заснула.

      Отоспавшись и отдохнув, Жасмин принялась расхаживать по дому, присматриваясь к обстановке и семейным фотокарточкам повсюду. В самом центре висели фотографии родителей Джулии 40 летней давности, когда они только познакомились. Далее были их семейные фото уже с дочкой Джулией.

      Но более всего внимание Жасмин привлекла старая, но качественная фотография отца в форме ефрейтора немецкой армии, на фоне крепостных сооружений французского города Кан. Фото было сделано на улице, и отчётливо были различимы лица прохожих. Отец Джулии, а звали его Мирон, смотрел в объектив молодцевато, как и подобает оккупанту и никто в нём бы не узнал забытого у фашистов советского разведчика с армянскими корнями.

      Жасмин пристально всматривалась в его глаза, и какая- то невидимая химия стала завлекать её. Взгляд магически притягивал, причём с какой бы стороны она не смотрела глаза и улыбка Мирона сопровождали её.

      «Всё- таки немецкая оптика самая качественная в мире», – резюмировала Жасмин.

      – Ты уже проснулась и бодрствуешь?

      Это Джулия пришла за своей подругой.

      – Пошли обедать.

      После обеда все сидели на скамейке у дома и пили кофе. Был чудесный калифорнийский вечер. В воздухе стоял аромат садовых цветов, и лишь пение птиц нарушало семейную идиллию.

      Перед сном Жасмин страстно захотелось ещё раз заглянуть в глаза Мирону. Она никогда не знала этого человека, но его взгляд всё время притягивал. Это одновременно и завораживало и пугало. В детстве она долго ждала мужчину в военной форме, но, увы, не дождалась. Вдруг Жасмин вспомнила, что в своих мечтах военный был не в форме солдата Иностранного легиона, а именно в немецкой, какая была на отце Джулии.

      « Он хотя и умер, но дух ещё тут и смотрит на меня через картину на стене».

      Утром, когда Жасмин завтракала, она увидела на стене в доме Джулии более поздний портрет её отца. Это был тот же солдат, но уже в летах. Картинка также была отменного качества и к тому же цветная.

      – В доме твоего отца повсюду ваши семейные фото, – заметила Жасмин.

      – Мы их уберём после продажи. а пока пусть повисят.

      – Фото твоего отца в военной форме очень впечатляющее.

      – Да