Зов генов. Тигрис Рафаэль

и.

      «И тут мы с ней совпали» – усмехнулась в уме Джулия, когда их места в самолёте оказались рядом.

      Самолёт взлетел и взял курс на Лос-Анджелес. Джулия боялась летать. Особенно она трусила во время взлёта и всегда по страусинному закрывала лицо газетой. Каково было её удивление, когда её соседка тоже закрыла на взлёте лицо журналом.

      Стюардессы принялись раздавать трансконтинентальный обед, и Джулия заметила, что блондинка, как и она, тоже выбрала курицу.

      – Меня зовут Жасмин, – первой заговорила соседка.

      – А я Джулия.

      – Мы с тобой одинаково одеты.

      – И с одинаковыми причёсками.

      – А если бы ты подкрасилась как и я в блондинку, то мы выглядели вообще как сёстры-близняшки.

      Соседки рассмеялись.

      – Летишь домой?

      – Да я живу в Лос-Анджелесе, а ты.

      – Я парижанка. Решила прогуляться по местам моей молодости.

      – Бывала у нас ещё?

      – Да. Очень давно гастролировала по Калифорнии.

      – Ты певица?

      – Да, но сейчас не выступаю.

      – Погоди, я тебя вспомнила. Ты знаменитая Жасмин с Монмарта?

      – Совершенно верно.

      – Мы с отцом ходили на твой концерт. Это было просто изумительно. Отец был в восторге.

      – Где сейчас твой отец?

      – Он умер недавно, – с грустью ответила Джулия, – я возвращаюсь из Армении после его похорон.

      – Ты хоронила отца в Армении? – удивилась Жасмин.

      – Такова была его последняя воля.

      – Но почему?

      – О, это длинная и запутанная история. Мой отец оттуда родом. Детство провёл у озера Ван, потом спасаясь от резни попал в Советскую Армению, воевал против фашистов, потерял руку, учился в развед. школе, внедрился в штаб немецких войск, но внезапно потерял связь со своими и вместе с немцами вынужденно отступал вплоть до Франции, где и попал в плен к американцам.

      – А в Америке как оказался?

      – Сперва как военнопленный, а потом остался там навсегда. Женился на моей матери и они родили меня.

      – А вот я своего отца никогда не видела, – грустно произнесла Жасмин.

      Джулия вопросительно посмотрела на соседку.

      – Моя мать имела сложную молодость, – начала свой рассказ француженка, – сначала она говорила, что мой отец служит в Иностранном легионе, далеко в Африке, и я его долго ждала. Каждый раз, когда возле нашего дома проходил мужчина в форме военного, я с замиранием сердца подбегала к нему, думая, что это вернулся мой отец. Мать это замечала и поэтому, однажды заявила мне, что отец без вести пропал. Лучше бы она сказала, что он погиб и тогда я бы навсегда потеряла надежду увидеть его. Я продолжала ждать и надеяться. Даже когда стала певицей и собирала на концертах полные залы, всегда искала взглядом именно его. Так было в Париже, Риме, Мадриде. Но больше всего мне, почему, то казалось, что я его увижу во время выступления в Лос-Анджелесе.

      – Этот концерт я отлично помню. Мы с моим отцом там присутствовали. Ты пела волшебно, и зрители были в восторге, особенно мой отец. А ведь я с трудом уговорила его пойти. Он всячески отнекивался, но когда пришёл, увидел тебя, услышал французские песни, то буквально замер. Какое- то магическое чувство заворожило его.

      – Ваш отец бывал во Франции?

      – До того как попасть в плен он служил во французском Кане.

      – Моя мать до Парижа тоже жила там, – сказала Жасмин.

      – Где сейчас твоя мать, жива?

      – Да, жива, но в плохом состоянии.

      – Что- то онкологическое?

      – Нет с этим всё в порядке. У неё умственные проблемы. Врачи это называют старческой деменцией, хотя ей ещё не исполнилось 75. Мне пришлось её поместить в специальное заведение. Она там в хороших условиях, под присмотром специалистов, и я частенько навещаю. Кроме неё у меня больше никого нету, ни братьев, ни сестёр.

      – У тебя нет своей семьи?

      – Я никогда не была замужем. Вечные гастроли, переезды. Знаешь, богемная жизнь одновременно и завораживает и сбивает с толку, а когда уходит молодость, то остаёшься без семьи и детей.

      – Неужели ты не смогла найти себе избранника сердца?

      – Представь себе, что нет. Когда тебя окружают толпы поклонников сделать это почти невозможно. Да к тому же я по натуре, как и моя мать, феминистка.

      – Но тебя то она родила?

      – Да родила. Меня тоже это всегда удивляло. Как могло такое случиться с женщиной, у которой была идиосинкразия на мужчин. Ты знаешь, у моей мамы была трудная жизнь: война, оккупация, послевоенные гонения за сотрудничество с фашистами, жили мы тогда бедно, еле сводили концы с концами. Это уже потом, когда я пробилась на сцену, смогли вздохнуть свободно. Но всё это не могло не отразиться на её здоровье.

      – Ты сейчас в Париже живёшь?

      – Да, живу одна в Париже. Одна