Её раб. Аня Васильева

виновато развёл руками, а Мелиссандра охнула. Больше на здоровяке-рабе не осталось ни единого средства, чтобы сдержать его мощь. Да и раньше они не особо помогали.

      – Мамочки, – шепнула Мелиссандра, чувствуя, как кругом пошла голова, а колени предательски подогнулись.

      * * *

      Буцефал был выше Мелиссандры на две головы, так теперь ещё, когда ей стало худо, и ноги подогнулись, он нависал над ней, как девятый вал над хлипким судёнышком.

      – Эй, барышня, – прогрохотало сверху. – Вы как себя чувствуете?

      Опершись на предложенную руку, Мелиссандра медленно обвела взглядом тюремную камеру. Слуги то тут, то там валялись без сознания. На ногах их оставалось всего двое, да и те забились в дальний угол и притворились фрагментом настенного барельефа.

      Со здоровяком-рабом королева осталась один на один.

      Решив, что терять ей нечего, Мелиссандра решительно пошла в наступление. Для начала, перестала дрожать коленями и выбивать дробь зубами. Выпрямила спину, задрала подбородок и, хоть это и стоило определённого усилия над собой, оттолкнула предложенную руку помощи.

      – Всё нормально, – твёрдо сказала она и мысленно порадовалась тому, что голосу вернулись стальные командные нотки. – И не «барышня», а королева или её величество.

      Буцефал стоял рядом и понятливо кивал, не перебивая. Мелиссандра оценила это как послушание установленным порядкам: она – повелительница Пустыни, он – её раб Буся… Вернее, Буцефал.

      – Почему же мне сказали, что твоё имя Буся? – спросила она, вновь поддавшись любопытству.

      – Буся. Всё верно.

      Одна бровь Мелиссандры без её ведома поползла вверх от удивления.

      – Буся?

      – Буцефал, – поправил её здоровяк-раб и принялся за объяснения. – А Бусей меня зовёт только мой господин.

      – Господин?.. – Мысленно прикинув, к чему это ведёт, Мелиссандра усмехнулась. – Ну так он теперь мой раб. А это значит, что и ты – тоже!

      – Не-ет, барыш… – Буцефал замолчал на полуслове и тут же исправился: – Не-ет, ваше величество, таким образом причинно-следственные связи не работают.

      – Ну как же. Он мой раб, а ты его раб…

      – Я не раб!

      Мелиссандра плотно прикрыла глаза и вдруг отчётливо поняла, где бы хотела оказаться в этот самый момент: в бане, на белоснежном мраморном ложе, а вокруг чаши с фруктами и красивые рабы-мужчины, готовые на всё, лишь бы она улыбалась.

      А вместо этого она стояла посреди тюремной камеры и спорила с рабом.

      – Ты же сам сказал, что у тебя есть господин! – возмущённо воскликнула Мелиссандра, открывая глаза и возвращаясь обратно в невесёлую для неё реальность.

      – У меня есть господин. Господин Окард. Но я ему не раб.

      – А кто тогда?

      – Я его слуга. – И Буцефал пустился в разъяснения: – Господин Окард спас мне жизнь, и теперь она принадлежит ему. Я буду служить ему верой и правдой до конца своих дней. Оберегать и защищать. – Он обратился напрямую к Мелиссандре: – Как ваши слуги оберегают и защищают вас, королева.

      Мелиссандра