Любовь-морковь… и точка. Татьяна Луганцева

бывают только кошки. Но они бывают и одноцветными, и двухцветными. Коты тоже, но трёхцветными – никогда.

      – Говорят, их еще по морде можно различить. У кошек мордочка изящная, а у котов – квадратная. Такая, знаете ли, мордуленция…

      Надя повертела котенка перед глазами.

      – Сейчас не разберешь. Да ладно, жизнь покажет. Что же нам с тобой теперь делать, милёныш?

      Пётр Олегович немного помолчал, а потом сказал:

      – Ну, вы уже, конечно, поняли, что с кошкой мне не справится.

      Надя кивнула.

      – Поняла. Но может быть, ваша жена возьмет малыша? Всё-таки это ваша наследница его где-то приобрела.

      Пётр Олегович промолчал. Надежда решила сменить тему.

      – Вы давно живете в этом доме?

      – Не очень. Купил квартиру, потому что здесь живет моя дочь.

      – И ваша жена?

      – Бывшая. За квартиру пришлось побороться. В этой квартире жила женщина с двумя детьми и не собиралась уезжать. Я переплатил за квартиру два миллиона и помог подобрать подходящий вариант в этом же районе. Главное, что квартира у меня на первом этаже, и в подъезде есть пандус. Знаете, я вам сразу скажу – если вы всё-таки вручите котенка Анастасии, моей бывшей, то она его возьмет, но потом обязательно выкинет. Это будет трагедия для Алисы.

      Надя посмотрела на соседа, ему явно было не по себе. Он разволновался. Она поспешила успокоить его:

      – Я ей кысу не отдам. Даю честное пионерское. С салютом. – Надежда подняла руку в пионерском приветствии.

      Пётр Олегович улыбнулся.

      – Я вижу, вы хороший человек, Наденька. – Он немного помолчал. – А мне вот не повезло в жизни. Автокатастрофа. Сел в инвалидное кресло. Сначала было очень тяжело и физически, и морально. Жить не хотелось. Только из-за Алиски и выжил. С женой чёрт-те что началось… Я же понимаю, что стал ей в тягость, кому нужен муж-инвалид? Она женщина молодая, шустрая, не долго была одна. Быстро нашла мне замену, потом еще одну, потом еще… Она ведь никогда не работала, ни одного дня. Сидела с дочкой да по магазинам целый день шарилась. Барахольщица жуткая, ни одной распродажи пропустить не могла. Деньги были, у меня же своя фирма. Я подал на развод, Анастасия упиралась до последнего, но всё-таки нас развели. Я передал ей квартиру, ту, что на двадцатом этаже, и себе купил тут же. Еще у меня есть загородный дом в Гурьевском районе. Я без Алиски не могу. Она ко мне каждый день забегает. Анастасия не возражает, ей до дочки дела мало, ее больше мужики интересуют. Я с дочкой много времени провожу.

      – Книжки читаете?

      – И книжки читаем, и кино смотрим. И на прогулки ходим. И даже в куклы играем. Она у меня частенько и на ночь остается. Мамочке нашей не до доченьки. Послушайте, Надя, что я всё о себе да о себе. Расскажите, кто вы, что вы? Мне же интересно тоже.

      Надя мягко улыбнулась.

      – У меня всё просто. Воспитывала меня мама. Живем мы с ней вдвоем. У нас квартира в Санкт-Петербурге. Не очень большая, но в самом центре, на Малой Конюшенной. Правда, улица очень людная, потому что теперь пешеходная. Вы бывали в Питере?

      Пётр Олегович кивнул.

      – Конечно, бывал. Часто. Но всё больше по рабочим делам.

      – А