Большие различия. Юрий Андреевич Ташкинов

фараона Пепи. Говорят, что эта книга может подарить по настоящему бесконечную жизнь. Но бессмертие ждёт владельца не на небесах, а здесь, на родной земле!

      ***

      Деревня сошла с ума. Все мечутся, бегают. Возле домов – чужие солдаты.

      – Что случилось? Что это? – пытается узнать у прохожих Иван.

      – Казнь. Сегодня казнят ведьм.

      Редкое зрелище. Инквизиция редко заезжает в эту богом забытую деревню.

      – Пути Господни не исповедимы! – говорит седовласый священник. – Но ведьмам нет места в мире того, кто создал нас по образу и подобию своему. Они сами сознались в злодеяниях – и теперь умрут.

      Старуха привязана верёвками к столбу, а рядом с нею стоит Арыся. Иван уже порывается спасти возлюбленную, но тут видит атамана, подбегающего к месту действа. Толпа ревёт:

      – Ведьма! Проклятая ведьма! Таких гноить надо!

      – Остановитесь! Что же вы делаете, ироды?

      – Ты осторожнее со словами, мужик! – говорит один из чужих солдат.

      – Мужик? Да ты хоть знаешь, солдафон, с кем разговариваешь? Немедля развяжите мою дочь! – командует атаман.

      Он подбежал к Арысе, достал нож из-за пазухи и начал освобождать дочку.

      – Ты тоже якшаешься с тёмными силами? – спрашивает священник.

      – Ты! Да как ты можешь! – казак бежит в сторону старика, но тот ловким движением руки достал мушкет и метко выстрелил. Белая рубашка в миг стала алой, и атаман упал.

      – Кто ещё хочет противостоять правосудию?

      – Знаешь, кудой тебе засуну твоё правосудие! – кричит кто-то из толпы. Иван присмотрелся – это же Степан, женишок Арысин. Ещё один выстрел – и ещё одна бессмысленная смерть. А народ замолчал вдруг. А что они скажут супротив армии? Тем более, мало кто расстраивается, когда убивают атаманов. Про них же люд говаривает, что добро прячут в подвалах и под подушками. Таких если Бог наказывает – то за дело!

      Священник машет головой – и солдат сбивает пенёк под ногами Арыси. Верёвка натягивается всё сильнее, и она жадно хватает, что есть силы, воздух. Бесполезно. Иван хочет подбежать, но спотыкается и падает на землю. А потом всё окончено. Слёзы текут по щекам. Он ревёт, как пёс, но это не помогает. Панас поднимает его за ворот рубашки и куда-то тянет. Он отнёс его домой.

      – Остынь, друг. Её не воротишь, а себе жизнь поломаешь.

      Жизнь поломаешь? Разве может быть что-то хуже, чем произошло?

      Какое-то время Иван лежит, уставившись в потолок. Но потом в голове возникают сами собою слова, которые ему в последней встрече сказал Тристан.

      – Эта книга особенная. Она может истребить целое войско. Она может и оживить павшего товарища.

      Точно! Убить вражеское войско. И оживить мёртвую. Ведь логично – как ещё может быть? Иван разжёг свечу и начал читать.

      Тем временем пришлый священник перерыл дом атамана вверх дном, но так и не нашёл то, чего искал.

      – Кто ещё читать может? – гневится святой отец.

      – Дык, поп Лаврентий да Ивашка-кузнец, поди, только и могут. Из живых.

      ***

      Дверь в Ивашкину