Проклятое сердце. Дженни Хикман

занавески по обе стороны от окна заколыхались. Кейлин сошла с ума? Нельзя оставлять окно открытым. Вдруг кто-то войдет…

      Мой взгляд метнулся к кровати.

      Пусто.

      «Ах, Кейлин! Что же ты творишь?» Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, куда она ушла – и с кем.

      Очевидно, она убежала на свидание с Робертом.

      Я могла бы отправиться на ее поиски, но, по правде говоря, мне совершенно не хотелось знать, чем они занимаются среди ночи. Поэтому я опустилась на матрас и упала головой на пахнущую лавандой подушку.

      Спустя некоторое время легкий ветерок донес до меня произнесенное шепотом ругательство. На подоконнике появилась рука, а за ней – копна темных волос. Кейлин забралась в комнату и рухнула на розовый ковер около окна. Волосы тяжелой завесой закрыли ее лицо.

      Я медленно села, чтобы не напугать сестру.

      В этот момент Кейлин всхлипнула, и я тут же подскочила с кровати и упала на колени рядом с ней.

      Увидев меня, она заплакала сильнее и закрыла лицо руками.

      – Что произошло? – спросила я, пытаясь заглянуть ей в глаза сквозь пальцы. – Тебя кто-то обидел?

      Этот вопрос заставил ее взвыть. Кейлин больше не плакала: теперь она рыдала.

      В подобном состоянии любые разговоры были бессмысленны. Лучшее, что я могла сейчас сделать, – это позволить ей выплакать все слезы, и поэтому я обняла сестру и прижала ее к себе. Через некоторое время рыдания постепенно стихли, а дрожь унялась.

      Прижав ладонь к мокрой щеке, я отвела в сторону темные пряди и заглянула Кейлин в глаза.

      – Роберт просил меня встретиться с ним в саду, – призналась она, пряча от меня взгляд. – Он… мы…

      Она снова всхлипнула.

      Проклятье! Я должна была защищать сестру, а не тратить все свое время на бессмысленные мечтания, которым не суждено сбыться. Я не могла быть эгоисткой и использовать это желание для себя. Просто не могла.

      Я помогла Кейлин снять промокший серый плащ и подала ей чистую ночную сорочку, а грязную ночную сорочку и чулки бросила в камин. Нельзя, чтобы одежду Кейлин обнаружили горничные, иначе поползут слухи. А слухи были куда более ужасны, чем горькая правда.

      Как только Кейлин обсохла, я уложила ее на кровать рядом с собой и похлопала себя по груди.

      – Иди сюда.

      Она прижалась ко мне, и ее волосы защекотали щеку.

      – Ты сильная, – напомнила ей. – Ты справишься.

      – Ты не понимаешь. Я лишилась чести. Если отец прознает…

      – Он не узнает. Ты никогда и никому ничего не скажешь, ясно? Это секрет, который придется хранить до конца жизни.

      – Ты злишься на меня? – спросила Кейлин тихим, смиренным голосом. Сейчас она совсем не походила на ту жизнерадостную девушку, которая подтрунивала надо мной днем в гостиной.

      «Нет, Кейлин, я злюсь на себя».

      – Я злюсь на Роберта, а не на тебя, – ответила я. – Не понимаю, что ты нашла в этом жалком болване.

      – Он сказал, что любит меня.

      Роберт не ведал, что