Притворщица. Ольга Пашнина

от еды и медленно убивает сам себя, мы подвергаем его ментальному воздействию. Оно сотрет тебя, Ким, оставит только пустую оболочку. Но это вовсе не смерть. Не желанное избавление от страданий, это много хуже. Пустота. Твои страхи, от которых невозможно сбежать. Твои самые худшие воспоминания, которые ты проживаешь раз за разом без возможности сбежать. Если я это сделаю, ты навсегда окажешься во тьме. Мне бы этого не хотелось.

      Он протягивает руку и убирает с ее лица волосы.

      – Я знаю, что ты умная девушка, Ким. И я думаю, мы сможем подружиться.

      Глава 2

      – И что ты такое сделала, что оказалась здесь? – раздался над ухом ехидный голос Хейвен. – Покусала красавчика-детектива?

      Меня поместили в одиночную камеру размером едва ли больше постели, которая в ней стояла. Узкой и твердой постели, где не было даже подушки. Из-за этого болела голова, а на губах ощущался горьковатый привкус лекарственных зелий.

      – Устроила истерику в омнибусе, – простонала я. – Как хочется пить. Сколько времени?

      – Середина ночи.

      Значит, воды не дадут до утра. Что ж, веселая выдастся ночка.

      – А истерика была хотя бы достойная?

      – Не очень. Я видела Кортни.

      – А, эту напыщенную стерву.

      – Она не напыщенная и не стерва, – возразила я собственной галлюцинации.

      – И почему тогда она ни разу тебя не навещала?

      Я промолчала, уставившись в стену. Все равно я надолго запомню эту вылазку. Даже стало как-то легче, увидев жизнь, которая не остановилась с начала моего заключения. И пусть Кристина больше никогда не попросит о помощи, я сохраню в памяти запах кондитерской, ощущение дождя на лице и мела на пальцах.

      – А где ты была? – спросила я.

      – Не знаю. – Хейвен пожала плечами. – Где-то.

      Вдвоем нам было тесновато, хоть я и знала, что не могу прикоснуться к Хейвен – она не имела плоти. Но все равно ходить через призрака казалось диким. Я сползла с жесткой койки на мягкий пол. Парадокс – пол в камерах мягкий, чтобы мы не бились об него головой, а койки жесткие. Что ни говори, мне больше нравилась моя камера, там можно было спать везде, в любом положении и месте.

      – Как думаешь, почему он их убивает? – вдруг спросила Хейвен.

      – Не знаю. Может, кому-то мстит. Может, кого-то ищет. Может, что-то забирает. Не знаю. Мне неинтересно.

      – Врешь.

      Хейвен легла на койку. Она всегда была одета в один и тот же костюм для верховой езды. Разве что не хватало шлема, да куртка осталась лежать где-то в гостиной дома. Там, где я ее убила.

      – А если детектив не вернется, что будешь делать тогда?

      – Хейвен, я не знаю, отстань! Я не хочу, чтобы он возвращался.

      – Но ты хочешь еще разок выйти.

      Девушка свесилась с койки и заговорщически прошептала:

      – А давай притворимся, что ты что-то знаешь? Они будут тебя выпускать!

      – Кристина, как и ее брат, – менталист. Думаешь, она не поймет? Знаешь, я устала, я буду спать. Сделай одолжение, помолчи для разнообразия.

      Хейвен