Солнце Запада. Денис Куклин

равно домой не заманишь.

      – Спасибо, Вера Петровна, но мне пора. Нужно съездить к маме и в офис. А Сережа… Вы ведь присмотрите за ним?

      – Конечно, Анастасия Максимовна, – кивнула Колясникова. – О Сергее не беспокойтесь.

      На крыльце Настя замерла на мгновение. Было очень тихо вокруг, только монотонный шум реки доносился издали, да тяжелые, редкие капли мерно падали на землю с крыши.

      Настя села в машину и замерла. Ей так хотелось перед отъездом увидеть Сережу, но сердце подсказывало, что делать этого не нужно. Им обоим нужна была передышка.

      – Но мне так нравится Саша Колосов, – вздохнула Ираида Михайловна. – И я ничего не могу с этим поделать. Да, ты молода. Но иногда мне кажется, что он лучший из твоих мужчин.

      – Это не мое мама, не мое, – простонала Настя.

      – Ты должна думать о детях, Настенька. И ты должна думать о своем будущем. Сергей пропал на два года, и только случайность свела вас. Я еще не видела его, но мне достаточно и того, что ты рассказала. А если он пропадет снова? И ты не знаешь, нормален ли он сейчас?

      – Мама, ну, зачем ты так? – Настя порывисто встала и отошла к окну.

      Дождь закончился. Время подходило к полудню. Было хорошо слышно, как в детской няня читает Дашеньке сказку.

      – Настя, я забочусь о тебе, – негромко произнесла Ираида Михайловна. – Ты только-только пришла в себя. А если он снова пропадет, Настя?! Что будет с тобой?

      – Мама, давай больше не будем говорить об этом. Ты всегда понимала меня. Или делала вид, что понимаешь. Но ты всегда была со мной. Сегодня вечером мы с Сережей приедем к тебе в гости…

      – Ты хотя бы проверила его? А вдруг он болен?..

      – Мама, прекрати! Ради бога, прекрати!!! Он не болен, он нормален, он мой! Мой…

      – Какая же ты упрямая, Настя, – покачала головой Ираида Михайловна. – Я на многое закрываю глаза. И всегда старалась понять тебя… Хорошо, я постараюсь… Я на самом деле никогда не вмешивалась в твою жизнь и не поучала тебя. Это на самом деле твоя жизнь, и никто за тебя не проживет ее.

      – Спасибо, мама, – Настя вернулась к матери и обняла ее.

      – Помни, Настя, помни, – Ираида Михайловна прижалась щекой к ее руке. – Мы всегда были вместе, доченька. Мы всегда понимали друг друга. И не забывай, доченька, с каким трудом ты добилась всего. Ты должна помнить о детях, ты должна думать о будущем.

      Настя прикоснулась губами к копне каштановых волос матери и высвободила руку. Ей больше не хотелось говорить. Она вышла из комнаты, оставив мать наедине с сомнениями.

      А Ираида Михайловна пригубила уже остывший чай и прошептала:

      – Ах, девочка, девочка, когда-нибудь ты поймешь, что годы не вернуть и слишком многое не исправить… Можно только заплатить за ошибки… Заплатить отчаяньем…

      Иногда ей казалось, что она помнит и знает каждый шаг, каждый вздох своего единственного ребенка, но временами, как в это утро, она понимала, что не знает дочь. А двадцать лет назад даже она не могла предугадать ее судьбу.

      – Настя, Настя, Настенька… – вздохнула Ираида