Время Петра. Владислав Клевакин

богослужения проводили в избе раскольника Мирона.

      Выстроенная из цельных бревен изба была достаточно просторна, а махонькие узкие оконца, напоминавшие бойницы, придавали избе вид неприступной крепости. Ружья у Мирона тоже имелись. Три кремниевых ружья были бережно завернуты в тряпицу и уложены на узкой полочке, под самым потолком, надежно скрытые от посторонних глаз. Старец Дионисий хоть и частенько захаживал в избу к Мирону, но об оружии не знал. Неизвесто было и то, что в сапоге у Мирона всегда имелся нож ручной работы. Закончив работу, скитники сели отдыхать тут же на берегу среди бревен. Легкий летний ветерок нежно касался разгоряченных от работы тел, ласково убаюкивая их обладателей. Мужики, пригревшись и разомлевши на солнышке, стали зевать.

      Дружина Басаргина все больше и больше погружалась в глубь лесной чащи. Красные стрелецкие шапки было приказано снять, чтобы не спугнуть скитников. Добравшись до места, стрельцы окружили скит со всех сторон, надежно укрывшись среди кустов и деревьев. Все ожидали момента, когда старец Дионисий, наговорившись с мужиками, пойдет в свою избу, где его тихонько прихватят молодцы Басаргина. Но старец никуда не спешил, продолжая давать наставления своим ученикам. Что говорил старик, расслышать было невозможно, так как расстояние значительно отделяло стрельцов от скитников; старец то указывал перстом в небо, то грозил мужикам, сидящим на вытащенных из реки бревнах. Легкий ветерок доносил обрывки фраз, в которых говорилось о покаянии, адском пламени и чертях болотных.

      – Какой же упертый старикан мне попался. Другие старцы пошли вслед за новой верой да остальной народ на путь истинный направляют. А этот мало того что сбег, так еще и скит свой обустроил, – лежа в засаде, рассуждал Емельян Федотович. – Зачем только он патриарху нужен. Забот на Руси мало, что ли? Переловить бы всех, да в кандалах на каторгу.

      Тем временем скитники потянулись в избу Мирона.

      – Чертово отродие, – выругался про себя Басаргин. – Ей-богу, шабаш затеяли. А ну, ребята, бери их всех.

      Он махнул рукой, и к той же избе устремились десятки стрельцов. Из маленького окошка раздался выстрел пищали.

      – Ну, чего разлеглись! – злобно крикнул Басаргин. Стрельцы поднялись и бросились к срубу. Дверь была крепко заперта. За ней слышались ругань мужиков и завывания баб и детишек. Вскоре через маленькие окошки прорезались еле заметные струйки дыма, которые быстро нарастали и вскоре превратились в клубы едкого сизого дыма.

      – Горят! – крикнул один из стрельцов старшине.

      Басаргин отскочил от сруба. Дым становился гуще, и уже прорывался сквозь крышу огонь.

      – А ну, ребята, ломай двери.

      Старшина тут же бросился к двери в надежде сбить ее с петель. Двое стрельцов прибыли ему на помощь. Но дверь, сколоченная из крепких досок, не поддавалась.

      – Емельян Федотыч! – к старшине подскочил коренастый стрелец по прозвищу Дерюга.

      – Ну, чего тебе, – огрызнулся Басаргин, продолжая попытки