Смирение. Андрей Владимирович Фёдоров

значит «отвечай»?! – возмутилась Оксана, – я на допросе по-твоему?! Не буду я говорить! Он просто хороший!

      – Тот самый англичанин?!

      – Ну, если точнее, то он британец турецкого происхождения…

      – Ах, ещё и турецкого… – усмехнулся Быков.

      – Вот только давай без шовинизма!

      – И он типа уважает то, что ты хочешь с другими мужчинами на фото обниматься и улыбаться?

      – Да… Он вполне толерантный.

      – Не смеши! – усмехнулся Быков, – турки… Они, как правило, все консервативные.

      – Охохо! – отвечала Оксана, – у меня школьная подруга из Кривого Рога эскортницей работает в Дубаях. Так вот она рассказывает, что там шейхи просто обожают, когда наши их страпонят. Вот тебе и традиции! Вот тебе и весь их консерватизм!

      – Ещё и они теперь педиками стали…

      – Жаль ты не соглашался… Я бы попробовала, – задумчиво отвечала хитро улыбавшаяся Оксана, поглядывая на ногти.

      – Ты бы только попробовала, я б тебе сразу по рёбрам врезал или в челюсть бы дал…

      Оксана развела руками.

      – Вот видишь, почему наш брак был обречён с самого начала? Я всегда была девушкой современной и прогрессивной, никогда не ревновала, готова тебя была на свидания даже собирать, если потребуется. И от тебя хотела того же. Но ты решил, что лучше жить по Домострою.

      – И что с ним не так? – усмехнулся Быков.

      – С чем?

      – С Домостроем. Наши предки по нему тысячу лет жили, и ничего.

      – Он для динозавров, а современным людям все эти ущемляющие их сексуальную свободу глупости ни к чему… – Оксана хлебнула из бокала вина.

      – Ну да…

      – Кстати! Кстати! – улыбнулась она, взглянув на Сашу, – ты похож на диплодока! Так же жуёшь хавчик… – Оксана, еле сдерживая смех, начинает двигать нижней челюстью влево-вправо.

      – Детский сад… – помотал головой Быков.

      – Ой, да ну тебя! Подумать, ты смешные шутки выдавал каждый день… Наоборот, в каждой фотосессии строил из себя типичного русского в глазах европейцев – состроишь рожу каменную, будто унылое говно, и думаешь, что так круто…

      – Типичного? – удивился Быков.

      – Ну да… – смутилась Оксана, – разве нет?

      – Я не знаю… Даже удивлён сейчас, что ты меня тварью кацапской не назвала, как твой отец.

      – Ой, ну всё! Сашенька состроил из себя обиженку и сейчас заплачет, что мой папа его обидным словом назвал…

      – Я не состраивал из себя никого, просто такое чувство, что ты сейчас сюда и войну приплетаешь, когда начинаешь на меня за русское происхождение наезжать…

      – Слушай… – отвечала Оксана, – раз мы ещё в день знакомства договорились, что никакой политики, значит никакой политики! Я просто имела ввиду, что ты ведёшь себя… – почесала затылок, – стереотипно. Я же вот не хожу в вышиванке и не жру постоянно сало с луком, запивая горилкой, чтобы от меня потом воняло как от св…

      – Слушай, хватит, а! – резко осёк Оксану Быков, – ты в последние дни мне постоянно претензии предъявляешь, что я, оказывается,