К тебе сквозь Бесконечность. Карина Дмитриевна Гордецкая

и выпили.

      – О боги, – Лора подошла к столу. Я заметила, как от этого возгласа Ноа чуть не подавился, – ты просто, не поверишь. – Потом она перевела взгляд на Ноа. – О, а вы?

      – Я Ноа. Джесси разрешила к вам подсесть. Сегодня довольно людно.

      – Я Лора. Приятно познакомится. – Она вежливо улыбнулась. – Слушай, Джесс. Я улетаю обратно. Дейви ждет меня. Он не уезжал. Представляешь, Дейви попросил месье Жерара мне позвонить! Самого маэстро. Просто герой. – Лора прямо светилась вся от облегчения. – Это Сандра. Подделала его подчерк и выкинула телефон прямо в унитаз. Змея! Не зря весь курс ее ненавидел.

      – О! Я рада. – Я выдавила улыбку. Интересно, насколько пластилиновым в тот момент выглядело мое лицо?

      – Поехали вместе! Сделаем визу, будем снова жить рядом в Париже, да? И…

      Чертов Париж, чертов Жиль, чертовы Дейви и Лори!

      – Прости. – Я отпила из кружки, чтобы запить внезапно подкатившую к горлу горечь. – Я не поеду. И я взяла отпуск, так что вернусь к работе только через месяц. Хочу еще побыть на Бали. Тем более номер оплачен на две недели вперед.

      – Но как же…

      – Не переживай. – Я улыбнулась. – Иди собирайся. Тебе ведь нужно заказать билет и все такое.

      – Но как же ты одна…

      – Я уже большая девочка.

      По Лори было видно, как она счастлива. Что все, что она пережила – было неправдой. Как, наверно, чудесно осознавать, что твоя боль – это временно.

      С одной стороны, я была очень рада за нее. Она вспорхнула из-за стола словно птичка, послала мне воздушный поцелуй и ушла. Черная волна отчаяния начала накатывать снова. Страдать вдвоем было намного легче. Было что-то в этом положительное. Мир будто говорил мне, что я не одна. Что и с другим тоже может происходить плохое. А вокруг играла высокая музыка. Я не принадлежу сейчас этому месту…

      – Тебе плохо? – Ноа внимательно смотрел на меня. – Ты бледная. Пошли пройдемся.

      – Мне стоит пойти в свой номер. – Он неспешно перехватил меня за руку.

      – Смотреть как подруга счастливо собирается к любимому, пока у самой на сердце большая рана. Да ты садистка, милая. – Я удивленно посмотрела ему в глаза. – Мне знаком твой взгляд. Я когда-то видел такой каждый день многие годы подряд.

      – Где же?

      – В отражении.

      Ночной пляж, незнакомый высокий и красивый Ноа. Странное раздвоение чувств, пиво и сушенные кальмары. Мы сидели на песке, и я все рассказывала о том, что случилось. И что теперь я совсем одна. Особенно теперь, когда Лори уезжает. Как же назывался этот синдром? Тот самый, когда ты рассказываешь незнакомцу всю свою жизнь?

      – У тебя хорошая подруга.

      – Ты не можешь знать наверняка.

      Он хмыкнул:

      – Ты злишься, потому что вы были эти несколько дней вдвоем в одной лодке. Как Бони и Клайд против всего мира. А теперь ты осталась одна.

      – Не буду отрицать. Но сравнения у тебя так себе. – Я выбрала кусочек кальмара и отправила его в рот. – Ну, раз я все тебе рассказала, теперь я должна тебя