Застенок. Наталья Иртенина

от ужаса способен лишь храбрец, – процитировал Роман «Пляску Смерти» Бодлера, тут же потерял интерес к утренней панораме и отправился в постель.

      …во второй раз он проснулся в разгар позднего утра, но вставать не торопился – строил планы на день. В редакцию идти не хотелось, однако пару раз в неделю ему все-таки полагалось появляться на рабочем месте, пред ясными очами шефа. Можно, конечно, сослаться на приступ внезапного вдохновения, которое, как известно, не любит суеты. Но тут Роман вспомнил сон и решил все же съездить: убедиться в том, что Джек жив-здоров.

      – Ха-ха, – сказал он себе. Начинать день с черного юмора, как и с шампанского, – дурной тон.

      На кухне бормотал, словно дряхлый маразматик, радиоприемник. В голове у Романа назойливо свербели досадные мысли. Он шваркнул сковородкой с яичницей об стол и тяжело плюхнулся на табуретку. Оба резких движения возмутили кухонное спокойствие, и радиоприемник зашелся в хриплом кашле, а затем взвыл и заговорил внятным человеческим голосом.

      – …а мы с вами читаем сообщения, поступившие на радиостанцию «Серебряный рог». Вот интересное послание: «Просим поздравить нашего товарища Михаила. Он попал в плохую историю и сейчас поправляет здоровье в больнице. Поставьте для него песню группы „Стенобитный кодекс“. Подпись: „Сергеевская братва“. Ну что же… э-э… мне остается только пожелать скорейшего выздоровления Михаилу и поставить для него композицию „Гладиаторы“ из последнего диска группы „Стенобитный кодекс“. Все остальное скажут, а вернее, споют сами ребята из этой молодой, но оч-чень серьезной группы, заявившей о себе совсем недавно поистине громом небесным и скрежетом зубовным. Итак, наслаждаемся…

      Зазвучавшая музыка была подобна грому танкового сражения. Грохот битвы дополнялся омерзительным воем, похожим на визжание циркулярной пилы, отчего у Романа заломило зубы.

      В дикой звуковой свалке не сразу можно было разобрать появившиеся слова.

      …мы пришли в этот мир —

      Не жить, не любить.

      Мы пришли в этот час —

      Не есть и не пить.

      Роман отложил в сторону вилку и перестал жевать.

      Мы пришли в этот миг —

      Не спать и не ждать.

      Мы пришли в этот мир,

      Чтобы в нем – умирать.

      Непрожеванная яичница с колбасой резким движением устремилась в желудок, тяжело преодолевая тесноту пищевода.

      …каждый час – умирать,

      Каждый миг – погибать.

      Нам иной не дано судьбы,

      Здесь иные не властны законы.

      Роман по-сиротски подпер голову рукой и, пригорюнившись, приклеил грустный взгляд к окошку.

      Гладиаторы-смертники мы,

      Издыхаем без крика и стона,

      Убиваем – привычно, вполсилы,

      Нам арена – тюрьма и могила.

      Он ощутил неуловимое движение души.

      В этом мире