Империя мертвецов. Кэйкаку Ито

ни о каком управлении организмом речи идти не может. Поэтому даже в мире, переполненном мертвецами, студентов Лондонского университета не допускают до реанимации мертвецов вплоть до последнего года обучения. Говорят, находятся умники, которые делают из этой процедуры представление, но это только досужие слухи, которые так любит толпа.

      – Портативный Внедритель, – обратился я к Пятнице.

      Мы установили в войлочную палатку простенький стол, накрыли его простыней и к этому самодельному рабочему месту привязали обгорелого мертвеца. Из шеи его торчали прутья. Этот ошейник на него инстинктивно нацепил Барнаби – он-то как раз и забрал с поля боя эту новую модель. Я вздохнул:

      – Неужели нельзя было поаккуратнее?

      – А если б взорвался? – процедил в ответ Барнаби.

      – Почему именно шея?

      – Да просто так, – выпятил грудь он. Конечно, если бы труп правда взорвался, то было бы поздно теоретизировать, но логика все равно ущербная. Если Красоткин – человек, напоминающий мертвеца, то Барнаби – зверь, прикидывающийся человеком. Правда, поскольку однажды он уже пережил взрыв ходячей мертвой бомбы, мне сложно его строго критиковать. Хотя вероятность того, что этот труп взорвется прямо сейчас, довольно велика, мой опыт наблюдения за сражением помог унять страх. Да и на ощупь не похоже на то, что его жир преобразовали в нитроглицерин.

      Осмотрев череп, я обнаружил следы перфорации. Подключил портативный Внедритель. Это еще одна передовая разработка, которую мне выдали в Уолсингеме. Для такой крохи этот аппарат умел очень много. С его помощью я мог передавать Пятнице перфокарты на чтение, а еще он мог выступать в роли простенького диагностического устройства: механизм предназначен как для записи, так и для считывания. По той же логике подключение источника тока к генератору делает из него электромотор. Этой малютки мало, чтобы переписать у новейшей модели мертвеца движок, но внести небольшие дополнения – вполне.

      Серо-голубая краска сгорела, обратилась в уголь, смешалась с испепеленной кожей, и та стала ворсистой на ощупь. Осталось совсем немного светлых волос и темного эпидермиса. В искривленные конечности впивалась веревка.

      – Думаешь, он из Российской империи? – спросил я у Красоткина.

      – Как знать. Подданные Российской империи не так сильно отличаются от местных. Средняя Азия для России как сад. А кто на нашей территории – тот наш человек, – без всякого интереса ответил юноша, опять скрывая лицо за высоким воротником. – Возможно, у него греческая кровь. Потомки Александра Македонского построили Греко-Бактрийское царство как раз в этих краях, поэтому тут нередко можно встретить подлинных греков. Слышали про «плавильный котел»? Хазарейцы в Бамиане похожи и на монголов, и на японцев, и бог знает на кого еще.

      – Опять «кладбище империй»?

      Даже если этот мертвец и в самом деле когда-то был российским подданным, он лишь сосуд и вопросы гражданской принадлежности к нему неприменимы. Я понимаю это умом, но соблазн определить мертвеца в категорию,