Я обязательно дождусь. Яна Мишка

выпивала кофе с молоком, днем съедала яблоко и вечером, когда садился есть он, пила чай с лимоном и печенькой. Это была вся моя еда. А после разговора я совсем ничего не ела. Дома было некогда, всё без перерыва, чтобы не думать, не вспоминать, не рассуждать и не плакать, в кафе осталась чашка нетронутого кофе и у сестры стакан минеральной воды. Я понимала, что с моим весом в сорок девять килограмм мне нельзя не есть, но ничего не могла поделать. И я не ощущала голода. Единственным чувством, который пронизывал всё моё тело, был страх; страх, что я могу потерять того, которого люблю больше всего на свете.

      К вечеру всё было готово и скоро должны были подойти гости. Я же не собиралась оставаться. Я бы этого не вынесла. Кто-нибудь бы обязательно спросил, а где же Алекс и как у нас с ним дела. И я бы сорвалась. Поэтому перед приходом гостей я быстро сходила в душ и оделась. Вот теперь мне нужно было всё рассказать маме и брату. Говорить об этом я не могла. У меня лились слезы даже если я прокручивала эти фразы в голове. Тогда я закрылась в комнате и всё написала на бумаге.

      Макс, поздравляю тебя с Днем Рождения. Извини, но я не смогу остаться на праздник. Мне нужно побыть одной. Мы с ним поссорились. Два дня назад. Я не была у него ни вчера, ни позавчера. Сейчас мне тоже лучше куда-нибудь уйти. В кафе. Не могу здесь быть. Не могу видеть всех. Не могу разговаривать. Когда прочитаешь, отдай лист маме. А гостям скажите, что у меня дела. Еще раз поздравляю тебя с Днем Рождения. Всего тебе самого хорошего, счастья, удачи, здоровья. Я тебя очень люблю. И тебя, мамочка, я тоже очень сильно люблю. Не волнуйтесь.

      Писала и рыдала. Вихрь мыслей в голове, ничего не вяжется, не знала что им сказать и как. Вместо «расстались», «поссорились». Ручкой с красными чернилами. Дрожащая ладонь, нечитабельный почерк. Весь текст в соленых каплях. Каждое слово – лезвием по сердцу. Наспех собрала все мысли, объяснила как могла. Вытерла мокрые следы с лица, позвала брата в комнату и отдала промокшую записку. Он увидел, что я заплаканная. Прочитал и сразу позвал маму. Мама вошла и тоже сразу увидела, что я плачу. Прочитала. Заволновалась. Спрашивала что, как и почему; одна, всю ночь, какое еще кафе. Отговаривали меня, просили остаться дома, очень переживали, видя, в каком я состоянии. А я на все их вопросы стояла, закрыв заплаканное лицо руками, и только мотала головой. Потом они меня обняли и сказали, что всё будет хорошо. Только попросили писать им сообщения, каждые два часа, что со мной всё в порядке. Я кивнула. Пора было уходить, еще пять минут и я рисковала столкнуться в дверях с пришедшими гостями. Пообещала, что буду писать и вернусь утром. Оделась и вышла.

      Было морозно. Вместо «расстались», «поссорились». Нет, я не верила, что мы расстались. Мы слишком сильно любили друг друга, чтобы вот так всё оборвалось. Я эти бесконечно долгих два дня ждала, когда он позвонит. Верила, искренне надеялась. Должно быть он вспоминает обо мне, думает и скучает. И так же, как и я хочет вернуть всё назад, забыть этот разговор и снова любовь. Мне безумно захотелось