Няня для холодного чудовища. Злата Романова

сгорела со стыда, опустись они хоть на пять сантиметров ниже!

      Наконец, он снова целует меня в губы и я полностью отдаюсь этому поцелую, запуская пальчики в его мягкие волосы и непроизвольно поднимая бедра, желая ощутить прикосновения его руки там, чтобы через несколько секунд возни с ширинкой и неловким звуком разрывающейся обертки средств защиты, ощутить, как он неотвратимо соединяется со мной. Наши глаза в этот момент встречаются взглядами, а губы медленно разъединяются, но его взгляд полон чего-то темного, пугающе первобытного, и это последнее предупреждение перед тем, как Владимир завладевает мной полностью.

      Мои стоны снова поглощены его ртом, пока мы движемся навстречу друг другу в бешеном ритме. Я не могу дышать, не могу говорить, я вся во власти головокружительного удовольствия и мужчины, который дарит мне его. Даже его тяжелое дыхание и негромкое ворчание на ухо обостряют мои ощущения. Владимир удивительно сдержан внешне, хотя его прикосновения, дикий взгляд и жесткий ритм выдают его с головой. Я распадаюсь на части совсем скоро, царапая его спину и крича, в то время, как с ним это происходит тихо, с обжигающим укусом в мое плечо и сбившимся дыханием после.

      Он почти сразу отстраняется от меня. Встает с кровати и идет в ванную, когда я не могу даже шевельнуть рукой от истощения. Мои мышцы дрожат, легкие горят, а в голове полная каша. Я лежу, уставившись в потолок, и только когда слышу, как он возвращается, отмираю, бросая на него нерешительный взгляд.

      Владимир выглядит так, словно не он был со мной в кровати десять минут назад. Его волосы больше не растрепаны, а одежда в полном порядке. Я с горечью осознаю, что он даже не разделся во время нашего секса. Только спустил штаны. И сейчас смотрит на меня так, словно удивляется моему присутствию в этой комнате. Он ждал, что я уйду? Чувствую себя полной дурой и дешевкой.

      Мне становится неуютно и стыдно под его холодным, недовольным взглядом, и прикрывшись руками, я быстро встаю и беру с пола сброшенную ночную рубашку, натягивая ее на себя как можно быстрее.

      – Мы поговорим утром, Надежда, – более мягким, нежели его взгляд, голосом говорит мне Владимир. – Иди к себе и ложись спать. Это был долгий день.

      Я не могу заставить себя ответить что-то, потому что слезы застилают глаза и я едва сдерживаю их. Поэтому, отрывисто кивнув, я практически бегу к себе, запирая за собой дверь своей спальни, чтобы вылить все свое унижение и разочарование в виде горьких слез и приглушенных рыданий в подушку.

      Кажется, я не только разбила себе сердце этим необдуманным порывом, но и лишила себя нормального будущего, потому что Владимир не просто мужчина, в которого я глупо влюбилась, но и тот, на кого я работаю и кто платит мне зарплату. Вернее платил, ведь вряд ли он захочет, чтобы я осталась работать здесь и дальше. По его реакции уже можно понять, что он не в восторге от произошедшего и для него это был просто способ выплеснуть энергию и эмоции после трудного дня. Плевать он на меня хотел!

      ***

      Я жалею,