Темница миров. Пробуждение. И. Барс

тарелку, с предвкушением объявил Сиган.

      «Воистину это самый странный извращенец, что я видела», – с отвращением подумала про себя Роксалия, в который раз убеждаясь, что граф упивается и испытывает возбуждение не столько от нее самой, сколько от наигранной любви и ревности барона Улина к своей жене.

      – С превеликим удовольствием, – улыбнулся Йоран, поднимаясь из-за стола и помогая встать Лии.

      Вцепившись в руку Бабочки, он вывел ее в центр натертого до блеска паркета под сопровождение десятков пар глаз. Как только заиграли знакомые ноты медленного танца ратильо́ва, в которых не было замысловатых па, переходов и поворотов, Лия поставила еще одну мысленную галочку напротив извращенной натуры Сигана.

      Ратильов считался одним из самых «близких» танцев. В нем позволялся очень тесный контакт тел. Обычно на официальных королевских балах приличным считалось расстояние в пару ладоней. Но на провинциальных мероприятиях границы размывались настолько, что полное соприкосновение не считалось чем-то зазорным. Этим танцем часто наслаждались именно парочки, испытывающие друг к другу страстное влечение. Поэтому распутный граф, всеми силами подогревающий свою фантазию, и выбрал ратильов, наверняка позаботившись об этом заранее, договорившись с оркестром.

      Сиган с упоением желал лицезреть, как жадные руки ревнивого барона притянут к себе стройное тело его красавицы-жены; как длинные пальцы будут скользить по изогнутой пояснице, временами спускаясь чуть ниже, так что это становилось даже слегка неприлично; как высокий Вил будет склоняться к Карме, что-то шепча ей на ухо, и едва заметно касаться губами ее шеи и обнаженного плеча. О да, мерзкий граф надеялся именно на такое зрелище. Йоран и Роксалия это прекрасно понимали. И, конечно же, не могли разочаровать этого сластолюбивого распутника. Лия мысленно засунула свою брезгливость в железную коробку, думая лишь о десяти тысячах дрантах, что она получит, когда выполнит это поганое задание.

      Ласковые звуки струнных и духовых инструментов мягко опускались на плечи «супругам Улинам» так же, как руки Йорана опустились на талию Лии, притягивая ее к твердой груди. Он плавно закружил их по кругу, как бы невзначай коснувшись горячими пальцами голой кожи между лопатками, выглядывающими из выреза на спине, а после вновь уверенно скользнул к пояснице, надавив сильнее. Роксалия зло стиснула зубы. Мерзавец-Ньёрд явно чересчур усердствовал.

      – Улыбайся, женушка, а то, не дай Аминарис, до графа долетит скрип твоих зубов. Тебе должно нравиться то, что я с тобой делаю, – чуть склонившись, опалил Йоран ухо Лии горячим шепотом.

      Словно нагретый Орияром теплый лепесток лилии, его губы легко коснулись острого плеча и тут же исчезли, к разочарованию графа Траза. Чуть резче, чем следовало бы, Роксалия вскинула голову, посмотрев в искрящиеся весельем синие глаза, и лучезарно улыбнулась.

      – Сбавь обороты, муженек, – не переставая обворожительно скалиться, процедила Лия. – В твоих мерзопакостных