Собиратель теней. Буйный сезон. Николай Степанов

сторицей вернуться понесенные убытки».

      Приняв решение, колдун ощутил внутренний подъем. Он достал из кармана капсулу «дешевой» крови и принялся рисовать руны для связи с выбранными учениками. Дешевой он называл кровь самых слабых одаренных, которая годилась лишь на простые заклинания запретной магии. Закончив выводить причудливые линии, Пардух активировал руну, и она ярко вспыхнула. Колдун сразу начал излагать подопечным новое задании, которое им предстояло начать выполнять немедленно. Описав внешность и особые приметы нужного ему человека, приказал его найти и подать знак, когда разыскиваемый окажется у них в руках.

      К сожалению, обратной связи с младшими учениками у Пардуха не имелось. Коммутационная магия была гораздо сложнее той, какую оба успели пока освоить, их способностей хватало лишь на краткий звук.

      «Да, до уровня погибшего ученика им еще расти и расти. Они лишь года через три доберутся до трети его умений, да и то – в лучшем случае…»

* * *

      Принимая целителя обратно в отряд, я впервые решил руководствоваться исключительно трезвым расчетом, не позволяя возобладать собственным эмоциям. Примером послужил наш адвокат, который мог любого довести до белого каления, при этом абсолютно невозмутимо следуя интересам порученного дела.

      Способности угая в здешнем мире представляли великую ценность, являясь своеобразным козырем, который нам стоило научиться умело использовать, и ни в коем случае не отдавать в чужие руки. Уговаривать остаться Ишида не пришлось. Он сам осознал вину, а значит будет проявлять рвение, чтобы доказать свою полезность, и теперь точно трижды подумает, прежде чем принять новое предложение со стороны.

      В гостинице он сразу зашел в мою комнату, чтобы задать явно мучивший его вопрос.

      – Никак не пойму – когда это ты успел стать жителем Хаши, если даже ни разу не был в нашей деревне?

      – Забыл, кто лично собирался меня туда доставить? – усмехнулся я, вспоминая первые дни в этом мире.

      – Понял – не хочешь говорить. Может ты и прав, я пока не заслуживаю доверия. Но хотя бы выслушать меня можешь?

      – Как будто я когда-то отказывался.

      – Пойми: никто из соплеменников за изгоя ручаться не будет! Даже те, кого я когда-то исцелил. Это – табу, нарушение которого сразу превращает поручителя в такого же изгоя.

      – Но при этом ведь не исключает его из числа односельчан? – перебил я угая.

      – Нет. Клеймо изгоя наносит шаман, и оно не сильнее печати, которую ставит сама степь.

      «Опять степь? А я считал, что получил печать лично от странного угая, незнамо как проникшего в нашу палатку».

      – Значит я теперь тоже стал изгоем?

      – Если попадешь в нашу деревню, где о твоем поручительстве станет известно шаману, тот сразу тебя заклеймит.

      – Специально ради этого в Хаши не поеду. Хватит мне и одной отметины. Что я, бык, что ли?

      – Я почему начал этот разговор,