И грянул свет. Артем Гаямов

змея.

      – А как же голова? – возразил Костя. – Она меня почти достала.

      – Голова кусалась рефлекторно. Точно так же ты не застрахован от кирпича, который может упасть на голову. Но ни одно животное здесь не решится тебя тронуть.

      – Мог бы сказать об этом раньше, – буркнул Костя. – Например, в пустыне, полной ядовитых змей и скорпионов. А теперь… Что мне со всем этим делать, Хэд? Зачем ты показал эту кошку, которая считает меня лишним?

      – Вообще-то, – инструктор снова ткнул пальцем в окно, – я показывал не на кошку.

      – Ну а на что тогда? – Костя устало взглянул через стекло, как вдруг остолбенел.

      Даже после всего случившегося за последние сутки увиденное сейчас было самым удивительным. Две тарелки геркулесовой каши, два компота с сухофруктами, красные гвоздики и… родители! Такие молодые, такие красивые! Отец увлечённо, с чувством что-то рассказывал маме, а та доброжелательно улыбалась, оправляя сарафан в горошек, на щеках играл румянец.

      – Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, верно? – вкрадчиво поинтересовался инструктор, но Костя почти не слышал его.

      Вся прежняя осторожность, боязнь изменить прошлое моментально вылетели из головы, и он изо всех сил выкрикнул через окно:

      – Мама! Папа!

      Но в ту секунду, как родители повернули головы, внезапный порыв ветра выдернул наружу занавеску и швырнул Косте в лицо.

      – Мама, папа! – снова закричал он и бросился к двери.

      Казалось, что его прямо-таки затягивает, засасывает внутрь, словно нечто неведомое желало помочь скорее встретиться с родителями. Распахивая дверь, Костя машинально отметил, что ручка – холодная, прямо-таки ледяная. И тут же увяз в нахлынувшей отовсюду густой темноте. Руки-ноги окаменели, будто парализованные, в голове поплыло, дыхание перехватило, а глаза медленно, устало закрылись.

      7. ВЕРНАЯ ВАРИАЦИЯ

      Испания, Малага / 26 декабря 1994 года

      Застывшие силуэты родителей всё ещё мерещились во тьме, когда в нос бесцеремонно ворвался резкий запах гари. Под ногами оглушительно затрещали деревянные перекрытия, и Костя, коротко вскрикнув, полетел вниз. Больно ударился затылком и глухо застонал, в голую спину иглами вонзились деревянные щепки. С минуту он лежал не в силах пошевелиться, а потом вдруг чья-то сильная рука крепко обхватила запястье и потянула вверх, поднимая на ноги. В темноте мелькнуло бледное лицо и два круга очков.

      – Хэд, что случилось? Где мы? – Костя пошатнулся и едва устоял на  ногах.

      – У тебя в гостиной, – инструктор мягко поддержал за локоть.

      – Да, но…

      Глаза уже привыкли к темноте, и Костя зашарил растерянным взглядом по изуродованной огнём комнате.

      Прежнюю, привычную гостиную узнать было сложно. Разве что по каким-то отдельным, уцелевшим деталям. Ведь огонь избирателен – что-то уничтожает подчистую, а что-то почти не трогает. Да и человек, когда обставляет интерьер, вряд ли спрашивает у продавца что-нибудь