Чисто шведские убийства. Отпуск в раю. Андерс де ла Мотт

против застройки для миллионеров» напишут: «Местный художник дарит скульптуру знаменитому риелтору».

      Джессика опустила руку.

      – У нас все готово для tomorrow[6]?

      Элин кивнула.

      – Председатель совета по вопросам культуры придет в десять.

      – А газеты?

      – «Симбрисхамнсбладет», «Истадс Аллеханда», «Сконска Дагбладет» и «Сюдсвенскан» готовы. «Ди Уикенд» тоже хотят кое-что сделать, но раньше следующей недели не смогут никого прислать.

      – Окей. Да уж, не «Вэнити Фэйр»… – Джесси криво улыбнулась. – Но мы молодцы. Вот видишь, скульптура уже окупается. Этот мерзкий крюк привлечет сюда посетителей фестиваля искусств, а жителям того и надо. Вуаля – и больше никаких жалоб! Никаких анонимных писем в газету, никто больше не собирает подписи против застройки. Клиенты вернутся, и деньги потекут рекой.

      Джесси снова погладила гладкий металл.

      – Они у нас на крючке, – пробормотала она. – Все разом.

      С улицы вдруг донесся какой-то шум.

      – Что это? – сказала Элин.

      – Наверное, перевозчики пакуются.

      – Нет, я видела, как они уезжают. Несколько минут назад.

      – Значит, надо выйти и посмотреть, что там.

      Джесси поднялась по лестнице, прошла через кухню и прихожую – Элин следовала за ней – и распахнула дверь.

      – Вот дерьмо!

      Дрожащий призрачный свет рядом с бытовкой отбрасывал длинные тени на гравийную площадку.

      – Пожар! – охнула Элин.

      Из мусорного контейнера вырывались неровные языки пламени. Огонь словно только-только проснулся и теперь пытался обрести оплот.

      – Смотри! – Элин указывала на «Порше» Джессики.

      По белому лаку тянулось написанное красными буквами «СВОЛОЧЬ». Запах краски из баллончика еще висел в воздухе, смешиваясь с запахом гари и дыма.

      Джесси постояла молча, сжав зубы и быстро оглядывая строительную площадку.

      – Fucking cowards![7] – заорала она. – А ну покажитесь!

      Звук ее голоса пометался между постройками и замер. Пару секунд было тихо, слышалось только потрескивание разгоравшегося огня. Вдруг возле горящего контейнера что-то зашевелилось. Элин задержала дыхание.

      Из теней наполовину высунулась темная фигура. Черная одежда, лицо скрыто лыжной маской. Фигура, одной рукой указывая на женщин, другой угрожающе провела себе по шее.

      Из горящего бака донесся хлопок, в небо взметнулись искры. Языки пламени стали ниже, отчего тени сгустились еще больше, а когда огонь разгорелся с новой силой, фигура в черном уже исчезла.

      – Час возмездия, – прошептала Элин. – Совсем как в письме Николовиуса.

      Джесси повернулась к ней и спокойно, ледяным тоном проговорила:

      – В прачечной есть огнетушитель. Живее, пока пожар не разгорелся! Когда огонь уляжется, позвонишь в авторемонтную мастерскую, найдешь того, кто до завтрашнего утра закрасит эту гадость.

      – Н-но

6

Завтрашнего дня (англ.).

7

Чертовы трусы! (англ.)