Чисто шведские убийства. Отпуск в раю. Андерс де ла Мотт

заглянула в документы.

      – Установить в гостиной на нижнем этаже, – прочитала она.

      – Вот именно. Про лестницу ничего нет, – констатировал Ронни.

      – Это дом ступенчатой этажности, он выстроен на склоне, – сухо объяснила Элин. – Холл, кухня, гостевая, гардеробная и еще несколько комнат – на верхнем этаже. Общие пространства, спа и хозяйская спальня – на нижнем этаже с выходом в сад и к морю. Скульптура будет стоять в гостиной, непосредственно под кухней. Вот, сами посмотрите!

      Она протянула Ронни планшет и постучала по нему пальцем.

      Обычно Ронни в таких случаях начинал протестовать, но шеф предупредил их, что с этой клиентки надо сдувать пылинки.

      Элин Сиденвалль вопросительно вскинула бровь.

      – Ну? Работаем?

      Ронни смиренно вздохнул и откинул задвижку на задних дверцах фургона.

      – Две сороки весны не делают, или как ты там говоришь, а, Стиббе? – проворчал он, удостоверившись, что Элин его не услышит.

      Прошел почти час. Перевозчикам удалось стащить скульптуру вниз по лестнице и установить ее в гостиной. Элин зорко наблюдала за ними и прерывала их труды, как только возникал хоть малейший риск того, что они заденут стены или перила. Потом она взяла рулетку и лично удостоверилась, что скульптура стоит именно там, где должна. Однако Джесси Андерсон осталась недовольна. Ронни и Стиббе пришлось трижды перетаскивать скульптуру взад-вперед, прежде чем Джесси наконец отпустила их с миром.

      Элин проводила обоих к выходу. Ронни – может, у него резко понизился сахар, а может, дело было в незапланированном спуске по лестнице – не удержался и нарушил инструкции шефа.

      – Про вас вчера в газете было, – сказал он. – Николовиус написал новое письмо; вот он вас припечатал. – Ронни, к своему удовольствию, заметил, что ассистентка скривилась. – Кто бы ни был этот Николовиус, он ненавидит вашу начальницу. И вряд ли он в этом одинок, верно?

      Элин промолчала.

      Ронни подмигнул ей и полез в фургон.

      – Откроете ворота? – спросил он, опустив окошко.

      – Поезжайте, и они откроются автоматически, – сухо ответила ассистентка.

      Элин Сиденвалль еще постояла, глядя, как закрываются ворота и исчезают в прибрежном лесу габаритные огни фургона. Одинокий уличный фонарь бросал на асфальт круг света, за пределами которого тьма казалась еще гуще. Чайки смолкли. Где-то вдалеке кричала неясыть.

      Жутковатый звук заставил Элин передернуться, и к ней вернулось чувство, преследовавшее ее со вчерашнего дня, когда она прочитала то самое послание.

      «Эстерлен не станет мириться с этим злодеянием, – писал человек, называвший себя Николовиусом. – Час возмездия близок. Виновные дорого заплатят за свою жадность».

      Эти слова не давали Элин покоя. Неужели она одна из виновных? И что имел в виду анонимный автор, говоря, что они дорого заплатят?

      Элин вдруг необъяснимым образом показалось, что за ней кто-то наблюдает. Словно в непроглядной темноте таились не только совы.

      Кто-то