Пляски сумасшедших снов. Валерий Пушной

толпы. Глядя на них, ему показалось странным утверждение Иста об удовольствии, с каким меченые якобы здесь жили. На лицах этого удовольствия он не увидел, незаметно было даже маломальской радости. И все-таки у парня сорвалось с языка: – Вы правда довольны тут? – Хотя по сути можно было не спрашивать. Чем здесь можно довольствоваться? Впрочем, возможно, он не прав: вероятно, в анклаве удовольствие имеет свои особенности.

      В ответ на его вопрос толпа всколыхнулась, по ней прошел шум, как шуршание листвы на деревьях во время ветра. Не раздалось ни одного голоса, но множество взглядов впилось в парня, они заставляли его читать отклик на вопрос в их глазах. Глаза разные, но веселых не было. Их выражения далеки от тех оживленных, которые мелькали за пределами переулка. Молчание висело в воздухе тяжелым грузом. И оно говорило само за себя. Но вдруг из глубины толпы плеснул нерешительный фальцет:

      – Спроси, Ист!

      Но Ист просто смотрел на Ваньку и ни о чем не спрашивал. Тогда Малкин подтолкнул его:

      – Тебя просят, Ист! Спроси, о чем просят!

      Лицо Иста помрачнело.

      – Что тебя останавливает, Ист? – снова подтолкнул Ванька.

      И снова Ист ни о чем не спросил. Но и из толпы никто больше не подал голоса. А за спиной у Малкина пошевелился Раппопет, тихо выдохнул так, чтобы слышал только приятель:

      – Заканчивай, Ванька. Долго задерживаться здесь не следует.

      «Пожалуй, Андрюха прав», – скользнуло в голове у Малкина. Нормального разговора не получалось, да, собственно, ожидать его не приходилось. С его точки зрения, меченые вели себя довольно странно. Хотя вряд ли стоило их осуждать за это. Друзьям удалось услышать лишь часть правил, по которым меченые жили, но ведь наверняка были и другие. А уходить действительно пора.

      – Прощай, Ист! Жаль, что не поговорили нормально! – сказал Ванька.

      – Ты перепутал переулок, – отозвался Ист.

      – Я не выбирал, – произнес парень.

      – Я сожалею, – бросил Ист.

      – Вряд ли, Ист, – усомнился Малкин. – Чтобы сожалеть, надо сначала узнать. А ты отказался.

      – Не сожалей и ты, Ванька, – посоветовал Ист.

      – Хорошо, хоть запомнил мое имя, – усмехнулся парень.

      – Не уверен, что это хорошо, – пробормотал Ист.

      Друзья Малкина в этот момент наблюдали за поведением толпы меченых. Она разноголосо загудела. Это гудение показывало общий разнополярный настрой присутствующих. Кого-то, видимо, устраивало, что встреча с чужаками быстро завершилась. У этой части толпы, наверно, были свои причины страшиться такого общения. Можно было предположить, что они довольствовались своей жизнью и двумя руками держались за нее. Но какая-то часть оравы хотела бы продолжения, чтобы услышать нечто новое, что было любопытно для нее. Что именно было любопытно, сказать никто из друзей Малкина не решился бы точно так же, как не решился бы сказать, чем вообще жили и дышали меченые. Но имелось и другое количество молчаливых участников, кто, возможно, хотел бы изменений в своем плачевном