Дом Солнц. Аластер Рейнольдс

объясняла мальчишке, что в Палатиале он станет думать и чувствовать, как Мордекс, – только словами такое не объяснить. От моих доводов он отмахнулся с напускным безразличием:

      – Все равно хочу быть Мордексом.

      – Не получится. Граф не приближается к Облачному Дворцу и к Черному Замку никого из нас не подпускает.

      – Даже гонцов?

      – Он тебя убьет.

      – Явлюсь к нему под видом шпиона. Мне, мол, известно, где волшебник. Тогда Мордекс меня не убьет. По крайней мере, пока не выслушает. Тогда я в него и переселюсь.

      – Вдруг Мордекс не пожелает встречаться с тобой лично?

      – Тогда я стану стражником в его тюрьме и шаг за шагом подберусь к нему.

      – Ну, не знаю… – с сомнением протянула я.

      До сих пор я единолично владела Палатиалом и во время игры определяла ход событий на пару с хитроумным интеллектом самой игры, прорабатывающим бесчисленные варианты. Если мальчишка начнет играть в роли графа Мордекса, моя сказка изменится. На ход событий будет влиять еще один человеческий интеллект. Проиграть другому ребенку совсем не то же самое, что проиграть машине. Смирюсь ли я, если проиграю?

      Но до чего же мне не хотелось пускать его в свой тайный мир!

      – Начать можно прямо сейчас, – сказала я. – Только в Палатиале спешить не принято. До отлета домой в Черный Замок ты не отправишься.

      – Хоть осмотрюсь, – настаивал мальчишка. – Могу и план составить.

      – Да, конечно, – отозвалась я. – Планируй сколько влезет, только в итоге это ничегошеньки не изменит.

      – Почему?

      Глава 10

      Тщетно Лихнис пытался скрыть свой страх – его выдавали складки, залегшие у губ, и стиснутые зубы, он плескался в глазах и сочился через поры.

      – Что стряслось? – Язык у меня заплетался, как у пьяной. – Я собиралась переброситься к тебе, а не наоборот…

      Ответить Лихнис не успел – его опередили «Серебряные крылья», беззвучно нашептав мне объяснение. Оба наших корабля получили тревожный сигнал Горечавок. Ситуация чрезвычайная, вот корабли и решили разбудить нас, своих пассажиров. Мы по-прежнему летели на максимальной скорости, по-прежнему в десяти с лишним световых годах от места назначения.

      – Я оклемался первым, – похвастал Лихнис. – Вот оно, преимущество стазиса.

      – Не люблю стазис! – раздраженно заявила я, хотя, разумеется, Лихнис это знал.

      Он помог мне выбраться из вертикальной камеры криофага и прижал к себе. В его крепких, теплых объятиях я почувствовала себя холодной и хрупкой, как погруженный в жидкий азот цветок, который при малейшей неосторожности разлетится на яркие осколки.

      – Как себя чувствуешь? – шепнул Лихнис мне прямо в ухо, прижавшись своей щекой к моей.

      – Хочу снова на боковую. Чтобы этот неожиданный подъем оказался лишь плохим сном.

      – «Серебряные крылья» разбудили тебя слишком резко, отсюда и легкая заторможенность.

      Я плотнее прижалась к Лихнису – надежному и прочному, как якорь, с которым не страшны шторма.

      – Вы