Серебряный змей в корнях сосны. Мария Дубинина

копья. – Ты превратила своего отца в бакэмоно и натравила на людей, виновны они или безвинны. По законам школы оммёдо Фусин ты достойна равнозначного наказания. Ты станешь пищей для зла, с которым связалась.

      – Нет!

      Кента встал между ним и одержимой женщиной и раскинул руки.

      – Немедленно уйди.

      – Ты не можешь сам вершить суд! – воскликнул Кента. – Мы должны уничтожать нечисть, не людей!

      – Разве она человек? Взгляни же. Она насквозь пропитана негативной энергией. По законам Фусин, я имею право воздать виновному за содеянное в равной степени.

      – То есть ты дашь демону поглотить ее душу?

      – Это будет справедливо.

      – Мы не в Фусин. – Кента обеими руками крепче сжал рукоять Имы. – Я не дам тебе убить человека.

      Хизаши стоял уже возле самого выхода, но не уходил из любопытства. Куматани впервые столкнулся с философией школы Фусин лично, и это было интересно. Однако они тратили время, а дело еще не было завершено.

      – В последний раз прошу, уйди с дороги, Куматани Кента.

      – И не подумаю.

      Женщина громко расхохоталась, ее смех расщепился на десятки других голосов, и Хизаши понял, что момент упущен. Они проиграли.

      И тут двери за его спиной раскрылись, и вместе с сумрачным светом в храм ворвался человек.

      – Ацуко! Ацуко, остановись, они убьют тебя!

      Деревенский глава Ито упал на колени и заплакал. За его спиной стоял Мадока, а Сасаки уже был рядом с Хизаши и осторожно забирал у него сверток с младенцем.

      – Ацуко! Мы больше не можем это продолжать!..

      Появление старосты нарушило контроль демонической силы, и в глазах Ацуко появилось понимание. Она обвела взглядом пустой зал с разрушенным алтарем и разбитой табличкой с именем ками, и розовые шрамы на ее лице уродливо сморщились.

      – Аааа! – протяжно закричала Ацуко. – Я не хочу! Я не хочу!

      Щупальца черного дыма сомкнули кольца вокруг нее, и женщина зашлась воплем боли. Страх был почти осязаем, он стягивал кожу застывшим воском и забивал горло. Хизаши толкнул Сасаки к выходу, а Мадока выставил перед собой длинный меч, готовый к сражению.

      Однако никому больше не пришлось пускать в ход оружие и магию. Ацуко завыла, а потом выхватила простой охотничий нож и вонзила себе в живот. Стены святилища сотряслись, и вместе с кровью, покидающей женское тело, слабела и сила демона. Он не получил ту жертву, что была ему обещана, вместо этого смерть призывающей навсегда закрыла для него эту дверь в смертный мир.

      Хизаши опустил руку и едва слышно выдохнул.

      Все закончилось.

      – Доволен? – спросил Кента и убрал меч в ножны. – Такого исхода ты хотел?

      Учида не ответил, и в его глазах отражалась лужа крови, яркая, как пламя, и так же быстро гаснущая, как жизнь, которую она с собой уносила. Куматани опустился на колени перед Ацуко и взял за испачканную в красном тонкую кисть.

      – Мой ребенок… – прошептала женщина. – Мой Осаму… Он…

      – Он жив, – Кента сильнее стиснул слабеющую руку.

      – Хорошо.