Если твой дед луговая собачка…. Лукерья Медведос

совами договорились так. Совы охотятся где угодно, кроме Поместья Луговых Собачек и берега реки, а собачки платят совам дань рыбой каждые три луны. Совы очень любили рыбу, но ловить её у них не очень получалось, поэтому они поручили это собачкам. Собачки вообще не умели ловить рыбу, но им пришлось научиться – ради сохранения населения. Сов было четыре, рыб каждые три луны тоже должно было быть четыре, но если одну поймать не удавалось, то можно было отдать дань тремя рыбами и одним злодеем из самых злостных преступников. На том навсегда и порешили.

      Чуть дальше от центра, кольцом вокруг Королевских Ходов, издавна селились и жили белохвостые луговые собачки. Норы здесь рыли уже не так глубоко, они были уже не такими высокими и просторными, не так красиво и богато украшенными, как в центре поместья, но попадались жилища и не беднее нор в Королевских Ходах. Здесь жили и зоркие наблюдатели за коршунами, и семьи стражников и слуг Его Величества, и сборщики еды для Королевской Семьи, и ремонтники общих коридоров-ходов. Самим жителям ремонтировать, например, начавший осыпаться коридор было нельзя, – нужно было обязательно вызывать ремонтников, которые брали плату едой, часть этой платы они отдавали Королевской Семье за разрешение ремонтировать ходы. Строгой Королевской охраны здесь было уже не так много, – пройдёт неспешно ленивый патруль из двух-трёх сытых собачек, намусорит шелухой от зёрен, только и всего.

      Лари и его семья, как вы помните, жил на самом краю поместья. Здесь были широкие низкие общие коридоры-ходы, небольшие норки у всех жителей. Большие рыть не разрешалось, было не положено, поэтому семьи жили тесно. Новые норки рыли только с личного разрешения Его Величества за огромную дань едой для Королевской Семьи. Королевские патрули бывали и здесь, но совсем уж немногочисленные и, если какая беда, то и не дозовёшься.

      В ходы на окраине могла заползти змея, – если дежурная охрана на входах, собранная из местных жителей покрупнее, проигрывала в схватке с врагом. Тогда на оборону окраины бросались все, кто был рядом и все, кто рядом не был, но слышал громкие тревожные звуки. Обычно всем миром отбивались от страшного шипящего хищника, но случались и потери. Со змеями никак, никому и никогда не удавалось договориться, никто не знал их языка, никто их не понимал. Собачки и змеи всегда враждовали. Наверное, самая первая луговая собачка и самая первая змея уже ненавидели друг друга и были лютыми врагами.

      И с коршунами нельзя было договориться. Если, например, про семейство сов почти всё было известно – в какой части леса обитают, в каком дупле кто живёт, даже у кого какой характер и оперение, – по потерянному пёрышку можно было определить его владельца, то про коршунов не было известно ровным счётом ничего. Ни где они обитают, ни сколько их всего в округе, ни с какой стороны появится жуткая крылатая тень. Наблюдать за коршунами было очень ответственно, очень почётно, эта должность была очень уважаемой, она сохраняла жизни обитателей поместья.

      Но