Холостяк. Ищу маму для дочки. Дана Стар

подошел ко мне ближе и начал приближаться к моему лицу. Я чувствовала его тепло, запах его тела, перед глазами всё поплыло…

      Почему он так близко? Что происходит? Они продолжают снимать шоу?

      Как вдруг он схватил меня за затылок и дёрнул на себя.

      Ханс Леманн меня поцеловал…

      Шокированная, я почувствовала, как его язык входит в мой рот, и начинает играть с моим языком.

      Я не знала, что делать, но мой разум был выключен, и я утонула в этом безумии как в самом жарком котле ада…

* * *

      – Эй! – раздался щелчок пальцев рядом с моим лицом. – Слышишь меня? Ты уснула, что ли?

      Тряхнула головой. Моргнула несколько раз. Передо мной лицо – суровое, будто выточенное из ледяной глыбы.

      – Что за неуважение?! Как смеешь думать о чём-то другом, кроме меня?

      Ханс Леманн смотрит на меня так, будто готов убить.

      – Я… Я…

      Я не знаю, что со мной происходит! Почему этот мерзавец так на меня влияет?

      А этот поцелуй…

      Боже, о чём я думаю?

      Мне только что привиделось, что Ханс Леманн меня поцеловал на глазах у всех. А это была всего лишь безумная игра моего воображения!

      На самом деле, Ханс рубашку не снял, так и стоял, метая огненные стрелы ярости в каждого из всех присутствующих здесь, особенно в меня.

      – Невоспитанная. Дерзкая. Ещё и наглая в край! – фыркнул он с отвращением, и я поняла, что вернулась к реальности. – И что я, по-вашему, Борис, должен ходить с этой пигалицей на свидания?

      – Я не пигалица!

      Рррр, как же он меня бесит!

      Почему Ханс Леман такой невыносимый хам и гад?

      Неужели богачи все такие?

      – Для начала, мне бы хотелось разобраться, почему вы вписали меня в ваше шоу! Я на этот шабаш не подписывалась!

      – А придётся!

      Внезапно из толпы вышел тот самый мужчина, который выкрикнул журналистам, что я – участница их проекта.

      – Меня зовут Борис Хабенский, милочка, я продюсер шоу.

      Этот мужчина был низенького роста, пузатый, как Винни-Пух, только в костюме и выпирающим вперёд животом.

      У Бориса Хабенского были короткие ножки, при этом широкие и упитанные, а на ногах кожаные туфли с квадратными носками. Он носил бордовый костюм, несколько мятый, с белой рубашкой и громадным галстуком, который, казалось, собирался сорваться с шеи в любую секунду.

      На голове у него была маленькая шляпа, которая тоже, казалось, могла скатиться в любой момент. Его лицо было сморщенным, словно от летнего зноя, а губы толстыми и блестящими, как у рыбы.

      В общем, он выглядел как типичный продюсер – излишне крикливый, самонадеянный и неуклюжий.

      Хабенский подошёл ко мне и обнял меня за плечи, пристально взглянув в глаза.

      – Такая красотка, а такая злюка, – произнёс он с насмешкой, качая головой. – Мы хотим сделать тебя знаменитой, детка. На тебя будут смотреть миллионы людей! Как можно отказаться от такого шанса?

      Я